Михаил Гиголашвили - Кока

Ещё Кока стал замечать, что некоторые из молодёжи по утрам и вечерам, взяв с собой кружку с кофе, куда-то уходят. Проследив, он выяснил: уходят наружу, во двор, где стоит круглая пепельница на ножке, там курят и пьют кофе. Так, видимо, они отыгрывают себе кусочки прежней жизни.

Там же, во дворе, небольшое кафе с шоколадом, мороженым, сигаретами, жвачками, всякой мелочью, в том числе и с комплектами трусов и носков, которые Кока купил, украдкой вытащив бумажник из-под матраса и не показывая, на всякий случай, Массимо деньги: кто знает, что в его больную башку взбредёт? Убьёт ночью – и всё! Вон, кулаки, как лошадиные копыта!

За столиками под зонтами возле кафе обычно сидят больные и навещатели, едят мороженое, беседуют. Туда же медбратья вывозят в каталках тех, кто не в силах ходить, чтобы и они на мир божий посмотрели.

В Кокином отделении тоже была такая невзрачная девушка-инвалид. Она передвигалась на кресле-каталке, которую обычно катил один и тот же тихий парень-пациент. Делать это приходилось часто: девушка много курила, надо каждый раз спускать каталку на лифте к пепельнице. Между ними явно трепыхалась любовь. Кока заметил: в холле они сидят рядом, близко: девушка в каталке, парень – в кресле. Держатся за руки. Девушка молча смотрит в экран телевизора, а парень влюблённо смотрит на неё, перебирая её пальцы. На обед и ужин он прикатывал девушку в столовую, где помогал ей управиться с тарелками, вилками, кружками, подвозил каталку к столу, прикреплял салфетку…

Глядя на неё, Кока представлял себе жизнь этой девушки, и ему становилось стыдно: у него и руки, и ноги на месте, а есть слепые, безногие, увечные! Каково жить без ног? Это только змеям подвластно!

Таскаться по занятиям и тренингам, прописанным в его листе, Кока не желал, хотя сдуру и поволокся раз на тренинг по релаксации, где сорок пять минут сидел с закрытыми глазами в глупых позах.

Тренер командовал:

– Расслабляем ступни, ноги… Плечи, шею, голову… – А Кока думал, что голова у него и так расслаблена, полна шума, словно от уха до уха внутри черепа протянуты гудящие гулкие провода. И надо бы напомнить доктору Хильдегард про томографию мозга, хотя название и пугало.

Потом чёрт дёрнул его потащиться в совсем противное место, на Angstbewältigung, семинар по преодолению страхов. В душном подвальном помещении собрались почему-то одни особи мужского пола – у женщин, видно, страхов нет. Они молча и коротко, по-европейски, оглядывали друг друга. Пришёл тренер, мрачный носатый мужик, без халата и таблички, начал с ходу что-то дробно частить по-немецки. Скоро у Коки от его выкриков и спёртого воздуха закружилась голова, он попросился в туалет – и дёрнул прочь от этого гадкого места. И никаких страхов у него нет. Да и за жизнь, видно, не очень-то и страшно – иначе бы не ширялся, не носил бы по карманам расстрельные сроки, не рисковал бы попасть в тюрьму, хотя от одного этого слова у Коки сжимались внутренности и тёк холодок по спине!..

Как-то вечером, когда врачи ушли, а вторая смена медбратьев ещё не подошла, он заметил в пустой ординаторской телефон и решил им воспользоваться.

Коротко наговорил матери на автоответчик, что у него всё в порядке, он в санатории, даст о себе знать.

У Лудо никто не взял трубку, что не новость, – когда они с Ёпом сидят во дворике, телефона из дома не слышно.

У Барана ответила жена: нет его, когда будет – неизвестно.

Лясик отозвался, но пасмурно:

– А, Кока… Ты где? В дурдом попал? В психушку? Ничего себе! Где ты территориально? В Германии? Вот дела! Немецкие менты поймали или как?

Кока рассказал, как с Бараном и Вилей поехали на автосвалку брать лекарство у казахов, как возник хипешной хозяин, Баран железякой приложил его, а что дальше было, Кока не знает, сам на проклятой решётке поранил ногу, попал в больницу, а оттуда в жуткой ломке его переместили в дурдом.

– Ломку мягко, микстурой, сняли. Да, там мои четыреста гульденов остались у казаха Мустафы! Баран знает! Спроси у него! Чего деньгам пропадать? Хотя я и завязал…

– Ты? Завязал? – развеселился Лясик. – Нашёлся завязальщик! Ты скорее увязальщик в разном дерьме, как и я! Не говори гоп, пока не соскочишь! Видели мы таких завязальщиков! До первого кайфа! Не верю! Ни по Станиславскому, ни без него!

– Увидишь, – не очень твёрдо ответил Кока. После ига ломки он ожил, и всё происшедшее уже не казалось таким уж страшным.

Лясик между тем сообщил, что против него открыто уголовное дело.