Джон Чивер - Исполинское радио

— Вот уж сколько лет меня все предостерегали относительно вас, — продолжала она. — Я не знаю, может быть, вы и не нарочно, может, вы просто бестолковые, но между прочим, Хестер сразу заметила, что половины вышивок не хватает. Вы всегда чините именно то кресло, на которое я собираюсь сесть, а вы, Виктор, вы сказали мне, что привели в порядок теннисную площадку, — я ведь ничего, разумеется, в этом не смыслю, поскольку сама в теннис не играю, — так что вы можете себе представить, как мне было неловко, когда на той неделе я пригласила Вердонов к нам поиграть в теннис, а они мне сказали, что площадка никуда не годится. А люди, которых вы вчера вечером прогнали из сада... ведь их отец — один из ближайших друзей покойного мистера Браунли! И потом вы уже на две недели запоздали с платой за квартиру.

— Деньги я пришлю, — сказал Виктор.— Мы уезжаем.

Тереза на протяжении всего разговора так и стояла, опираясь на руку мужа, и они вместе вышли из конторы. Шел дождь, и Эрнест подставлял ведра в венецианской гостиной.

— Вы мне не поможете с чемоданами? — спросил Виктор. Но старый дворецкий ничего не ответил. Очевидно, он слышал разговор в конторе.

У Маккензи скопилось довольно много фотографий, серебряных безделушек и тому подобного. Тереза принялась судорожно укладывать весь этот сентиментальный хлам. Виктор спустился в подвал за чемоданами. Оба торопились изо всех сил, не выкурили ни одной сигареты, и все же на сборы ушла большая часть вечера. Когда они кончили, Тереза сняла простыни и наволочки с постели, сунула использованные полотенца в мешок, и Виктор снес вещи вниз. Он написал открытку Виолетте, сообщая, что они меняют адрес. Вскоре спустилась и Тереза.

— Ах, мой милый, — шепнула она. — Куда же мы поедем?

Он пошел за машиной, а она ждала на улице, не пытаясь укрыться от проливного дождя. Куда они поехали, одному богу известно.

Куда они поехали, одному богу известно, однако спустя довольно много лет они вновь выплывают на сцену, и на этот раз в штате Мэн, на побережье Атлантического океана, в курортном местечке, именуемом Хостейл-бич. Виктору удалось найти какую-то работенку в Нью-Йорке, и сейчас они решили провести отпуск в Мэне. Виолетты с ними не было. Она вышла замуж и жила в Сан-Франциско. У нее был ребенок. Родителям она не писала, и Виктор знал, что она к ним не испытывает никаких чувств — ничего, кроме горечи. Непонятная неприязнь единственной дочери огорчала их, но они редко набирались духу говорить об этом друг с другом.

Хэлен Джексон, у которой они жили в Хостейл-бич, была бойкая молодая женщина. У нее было четверо детей, и она развелась с мужем. Всюду в доме под ногами скрипел песок, почти вся мебель была поломана. Виктор и Тереза Маккензи прибыли сюда вечером. Была буря, и северный ветер сотрясал стены дома. Хэлен Джексон ушла в гости, а кухарка, как только они вступили в дом, надела шляпу и отправилась в кино, оставив на них всю четверку детей.

Переступая через мокрые купальники, которыми был усеян пол, супруги внесли свои вещи наверх, уложили детей и обосновались в неотапливаемой комнате для гостей.

Утром миссис Джексон спросила, не будут ли они возражать, если она съездит в Камден вымыть голову в парикмахерской. Несмотря на то, что кухарка так и не пришла, Хэлен собиралась в честь Виктора и Терезы устроить вечер с коктейлями. Она обещала вернуться к двенадцати, но в час ее еще не было, и Тереза принялась готовить второй завтрак. В три часа Хэлен позвонила по телефону: она только что вышла из парикмахерской, и может быть, милая Тереза начнет готовить сэндвичи для вечера? Тереза приготовила сэндвичи, вымела песок из гостиной и подобрала мокрые купальники. Наконец Хэлен вернулась из Камдена. К пяти часам стали собираться гости. Стоял холодный ветреный день. Виктор дрожал в белом чесучовом костюме. Почти все гости были очень молоды, отказывались от коктейлей, пили один эль и, сгрудившись возле фортепиано, пели песни.

Виктор и Тереза привыкли веселиться иначе. Хэлен Джексон безуспешно пыталась вовлечь их в бессмысленное радушие улыбок, приветствий и рукопожатий, составлявших суть этой вечеринки, как и всякой, впрочем, вечеринки вообще.

К половине седьмого гости разошлись, и Хэлен вместе с Виктором и Терезой поужинали оставшимися сэндвичами.

— Скажите, — обратилась затем Хэлен Джексон к Виктору. — Вам очень противно было бы сходить с ребятишками в кино? Понимаете, я обещала, если они будут хорошо вести себя при гостях, пойти с ними в кино, а они были сущие ангелы, и мне не хочется обманывать их, а сама я умираю от усталости.