Жорж Старков: Город ненаступившей зимы [СИ]

Будь Лена чуть живее — набросилась бы на дальнюю родственницу, вытащила бы за волосы из под одеяла и таскала бы за них по всей квартире. Но для этого нужно быть чуть живее. Для этого нужно чуть лучше чувствовать. Лена же ничего не чувствовала, кроме того жара, что всё больше и больше нарастал, где-то в районе солнечного сплетения, по мере того, как она приближалась к квартире, чей хозяин, некогда, был её личной надеждой на лучшее, а после стал посрамителем даже того малого, что было.

Лена криво усмехнулась и пошла на кухню. Ей так нравилось готовить здесь завтраки. Она любила простую еду и никогда не понимала девиц из Диминого круга, предпочитавших японскую кухню славянской. Приходилось подстраиваться, притворяться, что роллы вкуснее тефтелей, а фунчоза, обычной гречи или полбы. Но, здесь она могла себе позволить быть настоящей. Пока Дима отсыпался, Лена, время от времени, готовила. То картошку с грибами, тушенными в сметане. То котлеты. А иногда даже умудрялась, ещё до пробуждения хозяина, слепить пельменей. И тогда она была так счастлива… Дура…

Тонкие, измазанные кровью пальчики, погладили плиту. Им потребовались силы, чтобы повернуть ручки управления конфорками. Регуляторы повиновались, пьезоэлементы щёлкнули и над всеми четырьмя горелками распустились синие огненные цветки. Лена с полминуты заворожённо любовалась ими, будто порождениями бескрайних русских полей или загадочных амазонских джунглей, столь прекрасными, что оторвать взгляд казалось преступным и недостойным человека, хоть сколь-нибудь нечуждого живому и такому зыбкому в своей невинности, коим пока ещё богат белый свет…

Живому… Лена очнулась от ступора, набрала в лёгкие побольше воздуха и выдула его на огонь. Мёртвое дыхание без особых усилий скосило синие цветки, избавив голубое топливо от неминуемого безритуального сожжения. Хотя, избавив ли? Нет, лишь отсрочив…

Лена снова проплыла в комнату и встала в дверном проёме. Они неплохо смотрелись. Дима и Света — её незадачливая и глупая сестрёнка. Но, это ненадолго… Вскоре, они не будут казаться такими милыми и славными, а ещё такими живыми…

Через какое-то время двоюродная сестра начала морщить носик, а затем и вовсе проснулась. Огляделась, принюхалось, на секунду задумалась, затем решительно отбросила одеяло и, хотела, было, проследовать на кухню. Однако, сквозняк захлопнул дверь в спальню, буквально, перед её аккуратным, чуть курносым, носиком.

— Вот, чёрт! — тихонько ругнулась девица, пытаясь провернуть округлую ручку, однако, та не поддалась. — Дим… — тихонько бросила она через плечо. — Дима!

— Чего тебе? — раздалось в ответ недовольное бурчание из под лёгкого одеяла.

— Тебе не кажется, что газом воняет?

— Нет, не кажется.

— Дим… — принялась канючить девица.

— Закрой рот и дай мне поспать! — оборвал её парень, и ещё глубже зарылся в одеяло.

— Дверь захлопнулась, — снова начала хныкать Света. — А ещё, газом, определённо, пахнет! Разве ты не чувствуешь?

— Главное, чтобы ты чувствовала…

— Дим, с такими вещами не шутят! Надо проверить…

— Ну, так проверь! — гаркнул парень.

— Я же говорю — дверь захлопнулась!

— Как ты меня достала! — зло прорычал он и вскочил с постели. — Чего тебе не спится? Бродишь, ходишь… Овца! Где она захлопнулась? — с силой провернул он ручку и дверь послушно отворилась. — Что за беспомощность! Понарожают тупиц!

Девушка уронила взор и виновато заскользила на кухню.

— Я же говорила! — крикнула она, увидев открытые конфорки. — Иди, посмотри!

— Чего тебе ещё надо? — раздраженно выкрикнул из спальни Горбин-младший.

— Конфорки открыты!

— Так же как и дверь «закрыта»? — выразил Дима злобный скепсис, смеряя коридор.

— Смотри! — пискнула девчонка, когда её любовник, наконец, добрался до кухни. — Открыто!

— Ну, так закрой! — буркнул он и вывернул до упора все четыре ручки. — Вопрос исчерпан?

— Пожалуй, — будто прошелестело что-то, едва слышно, ровно за секунду до того, как на одной из конфорок щёлкнул пьезоэлемент, высекая искру…

Через полтора часа, когда пожарным удалось потушить, как Димину, так и две соседние квартиры, Лена отрешенно наблюдала, как из подъезда выносят два обгоревших тела, прикрытых брезентовыми накидками. «И жили они счастливо, и умерли в один день…» — пронеслось в голове у покойницы. «Романтично, как не крути…»

В небольшом старом парке небольшого старого городка, как всегда, стелился туман. По эту сторону смерти, туман — явление привычное, но, почему-то, именно в тут он всегда казался особенно густым и пушистым. Он будто полз над самой землёй, пытаясь пощекотать пятки всем, кто решил ступить за ограждение его здешней обители. Плыл, в некоторых местах даже чуть клубился, но никогда не забирался выше колена — всегда знал своё место молчаливого наблюдателя и никогда не мешал мёртвым глядеть друг другу в потускневшие глаза.