Василий Ермаков - Мотив

— Как несмышленого младенца, — поправила Дина. — А как это — дал?

— Элементарно. Сашка же заманил меня, чтобы споить и надсмеяться.

Дина внимательно слушала, и я посвятил ее во все.

— По-нят-но, — с заметной досадой подвела она черту под моим рассказом. — А ты, я гляжу, не промах: и в школах не теряешься, и в городских библиотеках. Ну, ладно… А они уверяли, что ты сам навязался. Что ты… никогда не пробовал яблок.

Не могу объяснить почему, но от упоминания о несчастных яблоках мне сделалось мучительно стыдно. Будто в воровстве уличили. Ах, мой язык: зачем выболтал такое?.. Я подумал, а не слишком ли разболтался и с Диной. Что у нее на уме — выяснил? Ведь не пощадила же она меня с яблоками, не пощадила же!..

Дина водрузила капюшон на голову, собираясь идти, куда шла.

— Интересно все-таки, чем это у вас все кончится? — пробормотала она, всматриваясь в снежную круговерть, сквозь которую с трудом просматривались силуэты домов больничного городка.

— Как это… кончится? — опешил я.

— Увидишь, — многозначительно ответила Дина и вышла из-под козырька.

Я смотрел на нее до тех пор, пока она не вошла в подъезд своего дома. Горечь и тоска переполняли меня. Впереди не маячило ничего хорошего.

С таким настроением прожил я около суток. С ним же и в школе появился. Встреча с Полуяновым только подлила масла в огонь. Я чуть не повернул обратно, чтобы, одевшись, удрать из школы, прогулять день. Если бы не надо было выпрашивать пальто у дотошной гардеробщицы, которая обязательно станет допытываться, разрешили ли мне учителя уйти из школы и, если разрешили, то кто, я так бы и поступил. Но унижаться перед гардеробщицей мне не хотелось. Я направился в класс.

Почти все наши были уже в сборе. Я сразу же ощутил, что настроение в классе отличается от обычного, и понял, что это из-за меня. Сашка, посмеиваясь, показывал Светке и Вальке не то открытки, не то фотографии. Увидев меня, они хмыкнули все разом. Я догадался, что все это значило. Какое-то странное, холодное безразличие овладело мною. Я прошел к своей парте и опустился рядом с Юркой. Более трех суток не видел я его. Юрка уезжал на праздники к родителям, жившим километрах в ста от города, в лесном поселке — учительствовали там. Юрка снимал угол в доме напротив моего, хотя дневал и ночевал у Данилы Петровича.

— Никола! — крикнул мне Витька Аншуков, перестав прыгать, доставая то одним, то другим локтем потолок. — Ты, говорят, дал в праздник прикурить! Жалко, меня с тобой не было. Мы бы еще не то отмочили.

Оторвавшись от зеркальца, приставленного к стопке учебников, Галка попросила меня прояснить, что я натворил. Она, видите ли, обожает мужчин с гусарской жилкой — дуэлянтов и бретеров.

— Дуэлянт и бретер — одно и то же, — угрюмо сказал Васька, кажется, тоже, как и я, чем-то удрученный.

— Ха-ха, — Галка показала ему язык.

А Сашка тасовал карточки, и Светка с Валькой деланно выдавали возмущение за возмущением. Я заглянул через их головы. Мое собственное лицо, пьяное, бессмысленное, с нелепо разинутым ртом и безжизненными, будто пораженными бельмами, глазами увидел я на фотографии, которую в этот момент показывал Сашка. И таких фотографий у него была целая пачка. Так вот на что намекала Дина. Успела ли она сама полюбоваться на эти фотографии? Чего только не ожидал я от Сашки, раздумывая над предупреждением Дины, но такое мне и в голову не приходило.

— Ну-ка, что это? — подскочил Витька и вырвал фотографии из рук Сашки. — Видали? — он стал показывать фотографии всему классу, тасуя их, как колоду игральных карт.

Какая жуткая тишина наступила. Только фотографии мелькали. Сашка, усмехаясь, переглядывался со Светкой.

— Фу, мерзость! — словно отплевываясь, произнесла Галка. — Сашка, ты это снял?

— А кто же еще?

— Сашка, а зачем? — удивилась Лариска.

— Чуяло мое сердце, что ты за человек, Сашенька, — проникновенно донесла Галка, — но чтобы такое… За это же морду бьют…

— Ничего себе, вы даете! — возмутился Сашка. — Да вы осознали, кто на фотографиях-то? Или совсем ослепли?..

— Успокойся, осознали, — еще угрюмей отозвался Васька. — И не только, что на фотографиях…

— Молчу! — Сашка заигрывающе воздел руки к потолку. — Перед властителем дум я молчу.

— Ну и гад же ты, Сашка, — выдавил я, шагнув к нему, — Что же ты делаешь-то? За что?

— Но ты-ы! Полегче! — надменно ответил Сашка. — Позавчера ты совсем другие песни про меня пел. Взахлеб. Напомнить?..

— Надо уметь вести себя, — довела до общего сведения Светка, придав своему круглому лицу выражение принципиальности. — А то приходят без приглашения в приличный дом и ведут себя там, как в свинячьем хлеву.