Нелли Карпухина-Лабузная - Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

А она сама о себе людям напомнила. Как?

Вот тут начинается криминальный сюжет, а то вы подумали, что я уже подзабыла про грабеж и разбой и россказни адвоката? Извольте, начну.

Праздник престольный, гуляет народ. Игрушки Паулинка давно расторговала, осталась одна, она и оставила мастера Ивана последнюю распродать, и убежала к церкви, где женщины хлопотали, готовя общий обед. Паулинка с купчихой сдружились с батюшкой и его семьей, и стали матушке чуть не подругами. Вот Паулинка и бежала помочь. У церкви Федор, рядом сынок. Федору тоже работа находится: ладить столы и скамейки, утварь таскать, да мало ли что. Весело всем, спорится дело.

Иван скучает один на торжище, он бы ушёл, да невестушка приказала остаток продать. Ребятишки давно разбежались по торжищу, заполучив заработанную на игрушках деньгу. Голодных мальчишек давно ждут баранки и «французские» булочки с маком, ситро и щипящий изюмный квас. А там, глядишь, карусели-качели манят, иная какая забава найдётся сытым ребятам. Так что «прощай, дядя Иван!» и стрекача босыми пятками.

Стоит Иван одинёшенек, переминается. Купчиха его дома осталась, не хворала, а так, беспокоился за нее: на восьмом месяце женщина, ей нечего по рынкам бродить, пусть лучше дома лежит, ребеночка сохраняет.

Тут подходит к Ивану благородная дама. Вся в кисее, даже зонтик, явно из-за границы, тоже весь в кружевах. Дамочка та подплыла, интересуясь игрушкой. Только что стали они торговать, при чем дамочка постаралась очаровать продающего: глядишь, скинет с товара какую деньгу, посмотря на ее личико под беленькой шляпкой. Да и мужичок был очень даже и очень совсем ничего, ладный, высокий и чистый. Стреляет глазами дамочка в кисее, перчаточкой тоненькой игрушечку трогает, как вдруг раз! кто то ей в спину кулак.

А это Настасья! Кому же еще? Наконец то, подумалось бабе, застала я муженька с тварью его (слово у Настасьи было другое, его применить не могу). И чего тут думать да песенки петь? Нужно твари по роже наподдавать, да чтоб кровью умылась, да желательно хребет ей, паскуде, перешибить!

Вот с этими самыми благими намерениями Настасья и приступила. Для началу хряснула бабу по спине кулаком, потом с ноги ударила по толстой заднице.

Дамочка было опешила, повернулась, увидев обидчицу: «ты что, баба, сдурела?»

Мигом рядом – толпа. Иван стоит отрешённо. Вы помните принцип его? Особенно, если дело касается жены, попом венчанной? Вот он и стоял ровным столбиком, млякая синими очами.

Не успела дамочка сообщить, что, мол, тетенька, вы ошиблись случаем, как получила кулачищем по роже. Мгновенно умылась соплями в крови, кровь потекла по беленькой кисее, оставляя следочки в базарной пыли. Захлебнулась дама в крови, а народ рядом стоит, рты поразинул.

Откуда то издалека городовые бегут, услышали дамочки крик или на зрелище толпы набежали?

Дама, увидев, что некому ей помочь, на инстинкте уразумела, что она русской крови, и вознамерилась дать сдачи безумной, особенно как увидала, что осатанелая баба рвёт в клочья зонтик ажурненький, по случаю привезённый из самого центра Парижа, как уверял дотошный купец. Сколько денжищ отдала за ажурненький, чтобы дамой света казаться, а тут озверелая баба топчет в грязной пыли красоту в тонком кружеве!

Только что собралась навернуть парочку оплеух простолюдинке обезумевшей, только что собралась вцепиться в волосья нечёсанной, как только…

Но победил опыт! И опередивший полицмейстершу кулак Настасьи пришёлся по левому уху дамы кисейной, а правой рукой со словами: «нажрались кровинушки нашей, делиться пора!», она сорвала с уха дамы серёжку. Мочка разорвана, серёжка в руке. Не простая серёжка, а изумрудная. Муж подарил, и по случаю престольного праздника жена полицмейстера, а это была именно она, нацепила в ушки свои драгоценности. На беду, муженёк отлучился якобы по делам, на самом деле искал милый подарочек очередной актрисульке, да замешкался, и побежал, только услышав голос супруги: «Иван!»

Как Настасья услышит «Иван», так вдвое иль втрое сила прибавилась, приободрилась баба: точно же, наконец то прищучила я эту паскуду! А то никак не получалось увидеть разлучницу: два раза ходила к дому разлучницы, да невпопад. То на Паулинку наткнулась, пришлось развернуть стопы назад, то на собаку. Пёс обиду запомнил надолго, и так зарычал, что Настасья решила не спорить. А тут на тебе, получилось!

И вдругорядь произнесла, протянула с надрывом: «напились кровушки нашей, паскуды! Пришло время отнять!», и вознамерилась повторить процедуру вырывания серьги из ушей мнимой разлучницы.