Джанет Фитч - Белый олеандр

Линда отвернула мне веки и подвела их изнутри, осторожно промакнув слезы кончиком ватной палочки. Нанесла четыре слоя туши, пока мне не стало казаться, что я смотрю на мир сквозь паучий клубок. Я превращалась в красавицу. Марвел зрительно уменьшила губы, проведя контур по внутренней линии и затушевав цветом «пикантный персик».

— Господи, вылитая мисс Америка! — воскликнула Дебби.

— Точно! Посмотри в зеркало! — поддакнула Линда.

— А волосы! — спохватилась Дебби. — Стойте, сейчас принесу плойку.

— Это уже лишнее, — вмешалась Марвел, вдруг вспомнив, кто я: никакая не мисс Америка, а девчонка, которая у нее стирает и убирает.

Дебби отмела возражения, сославшись на «цельность образа».

Горячие щипцы, паленый запах накручиваемых прядей…

Готово! Велели закрыть глаза и под руки повели в спальню. От нетерпения по коже побежали мурашки. Какая я?

— Итак, представительница штата Калифорния, Астрид!

Поставили меня перед зеркалом.

Волосы крупными и мелкими кольцами рассыпались по плечам, приподнимаясь надо лбом сантиметров на семь. На носу и лбу, точно кастовые знаки индусов, красовались белые полосы. Под скулами — коричневые, бледнеющие по краям, пятна, от которых мое мертвенно-бежевое лицо стало похожим на книжку-раскраску. Румяна горели на щеках, точно сыпь, губы сузились до крошечного бантика гейши. Под черными как вороново крыло бровями блестели мазки разноцветных, точно детская радуга, теней: фиолетовые, синие и розовые. Я никогда не плакала, но тут непрошеные слезы навернулись на глаза, грозя выплеснуться и устроить грязевой оползень.

— Похожа на Бриджит, как там ее… Ну модель эта. — Линда наклонилась и взяла меня за плечи.

Я выдавила улыбку. Они так старались…

Взгляд карих глаз Дебби потеплел от гордости.

— Надо послать фото в «Мэри Кей», вдруг дадут приз!

При мысли о награде Марвел быстро извлекла из шкафа «Полароид» и поправила меня перед зеркалом. Это был единственный раз, когда она меня сфотографировала. В снимок попала незаправленная постель и хаос на письменном столе. Они поздравили друг друга и вернулись к газировке и хлопьям, бросив меня перед зеркалом, как ребенок забывает в песочнице любимую Барби. Я поморгала, чтобы ушли слезы, и заставила себя посмотреть на свое отражение.

На меня смотрела тридцатилетняя официантка из семейного кафе. «Еще что-нибудь, ребята?» Образ въедался в душу, изгоняя Денев и Дитрих, как будто в лицо плеснули кислотой. Женщина в зеркале не боится, что столкнутся ее любовники, не танцует на крыше в Мексике, не летает первым классом в Лондон. Ее ждет варикоз и однокомнатная квартира с наполнителем для кошачьего туалета и фильмами Ланы Тернер. Она пьет в одиночку в окружении засыхающих помидоров на окнах и покупается на фокусы каждый божий день. Полюбите меня, говорило это лицо. Я дам вам все, что хотите! Мне так плохо, так одиноко!

В июне закончились занятия в школе. Над океаном висел густой туман, тяжелый, как мокрое полотенце. Грифельную серость дней разбавляли только синие цветы во дворе Оливии. Я сидела с детьми, бегала по поручениям, перечитывала «Шпион в доме любви». Очень хотелось увидеться, но Марвел не давала продохнуть. Стоило только выйти на улицу, как она выдумывала еще четыре поручения. Иногда Оливия срезала зелень в саду, и наши глаза встречались, но она ничем не показывала, что мы знакомы. Из нее вышел бы отличный тайный агент, думала я и старалась вести себя так же, однако со временем засомневалась: правда ли она блестящая актриса или просто-напросто меня забыла?

Дорогая Астрид!

Вышел национальный тюремный журнал «Свидетель». Купи обязательно, в нем напечатали мое стихотворение на семь страниц с фотографиями Эллен Мэри Макконнелл. Отзывы восторженные. По моей просьбе добавили скромную ремарку, что я буду очень благодарна книгам, конвертам и пожертвованиям.

У меня появились верные друзья. Например, обворожительный Дэн Уайли, № М143522, который получил двенадцать лет за вооруженные ограбления и сидит в Сан-Квентин. Мужик Дэн, как он себя называет, пишет чуть ли не каждый день. Этакая серия садистских фантазий со мной в главной роли. Лучший на сегодня отрывок — где мы предаемся содомскому греху на капоте его «Мустанга» семьдесят второго года. Все это на фоне заката в Малибу. Ну не романтично? В том году уже была эмблема лошади на капоте?

Только что получила от одной женщины собрание сочинений Энн Секстон. Аллилуйя! Наконец-то есть что почитать. В тюремной библиотеке единственные книги без пышных грудей на обложках — «Война и мир» крупными буквами и потрепанный Джек Лондон. Гав-гав!