Элис Петерсон - Письма моей сестры

…В день моего отъезда мы с папой молча стояли на платформе и ждали поезда, погруженные каждый в свои мысли. Мне казалось, что я снова перенеслась в свое детство и сейчас сяду в поезд со своим блестящим красным чемоданчиком и поеду к тете Агнес. Поезд тронется, папа помашет мне на прощанье.

– Я не хочу уезжать, не хочу, – воскликнула я, когда показался поезд.

Папа улыбнулся, убрал прядь волос с моих глаз и заправил ее за ухо, как делал это когда-то.

– Тебе надо ехать. – Он открыл дверь купе и подал мне мой багаж. – Теперь мы с мамой и сами справимся.

Беллс уехала днем раньше. Она радовалась, что возвращается в Уэльс. Она скучала по колледжу, по друзьям, футболу и по своему привычному распорядку. А вот я ни по чему не скучала, и это меня пугало.

– Папа, кто же будет вам готовить? – крикнула я, когда поезд медленно тронулся.

Он махнул рукой.

– Справлюсь и без Беллс, не беспокойся.

Я засмеялась.

– Больше никаких секретов! – крикнула я из окна. – Мы будем говорить друг другу все, хорошее и плохое. Замечательное или ужасное!

Странная у нас семья. Мы с папой целую вечность молча ждали поезда, а теперь слова просто вылетали из меня.

– Все, – согласился он.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Мы послали друг другу воздушные поцелуи. Фигурка папы быстро уменьшалась. Он единственный стоял на платформе и махал рукой, пока не скрылся с глаз.

…Я снова открываю одну из фотографий. Эмма сидит, Джонни стоит за ней, обнимая ее за плечи. Красное платье служит контрастом к ее стриженым темным волосам и карим глазам. Он одет в бледно-голубую рубашку, которая идет к его голубым глазам.

Словом, все по-взрослому, все продумано. Наконец раздается звонок в дверь, и я возвращаю фотографию на каминную полку.

Эмма протягивает мне большой бокал вина. Превосходно. Джонни отводит меня в гостиную.

– Ты должна познакомиться с моими родителями, – говорит он. Они стоят у камина и ждут. – Мама, папа, познакомьтесь. Это Кэти.

– Зовите меня Уилл. – Говорит крупный, массивный мужчина, и я еле сдерживаю смех, услышав его сопрано.

– Гермиона. – Мама Джонни шагает вперед и пожимает мне руку. Она мне по плечо и походит на маленькую мышку. На ее ногах странные разноцветные туфли с загнутыми остроконечными носами, напоминающие гондолу.

– Чем вы занимаетесь, Кэти? – интересуется Уилл с улыбкой. Я все еще пытаюсь перебороть свой смех. Эмма говорила мне, что Гермиона большая зануда, но почему она не предупредила насчет этого голоса? Ведь она могла предвидеть мою реакцию.

– У меня магазин одежды, – сообщаю я.

– О, как интересно, – пищит он, обеими руками поглаживая свой синий джемпер с острым вырезом.

Вспомни грустную историю, грустную историю, уговариваю я себя, таращась на них.

– Как он называется? – с энтузиазмом щебечет Гермиона. – У меня знакомая тоже работает в области высокой моды. Она ездит за границу, в Париж. По-моему, она сотрудничает с Гуччи или Живанши, что-то вроде того.

– Ну, – я откашливаюсь, – он называется FIB.

– Фиб?

– Это значит «Female in Black» («Женщина в Черном»).

– О, – разочарованно вздыхает она. – На мой взгляд, черный цвет такой мрачный, а вы все, молодежь, его носите. – Она меряет критическим взглядом мой мягкий черный свитер с круглым воротом и блестками на манжетах. Тут я отвлекаюсь, потому что Джонни вручает мне вазочку со смесью орехов и подмигивает.

– Как я понимаю, вы живете у Джонни с Эммой? – интересуется Гермиона, утратив интерес к моей карьере.

– Да, верно, – подтверждаю я и добавляю, – временно, – когда вижу по ее лицу, что она недовольна этим. – Пока не подыщу себе собственное жилье.

– Значит, вы не замужем, Кэти?

– Нет, – отвечаю я и решаю добавить, – еще нет.

– О, как жалко, – пищит Уилл, его круглое как луна лицо становится печальным.

– Нет, ничего. Мне только двадцать девять!

Гермиона кривит губы.

– Вы, молодежь, ждете так долго. Я вышла замуж за Уилла, когда мне было двадцать. В вашем возрасте у меня было трое детей. Вы все одинаковые. Ну посмотрите на Джонни, он тоже не спешил, – ворчит она.

Мне так и хочется сказать, что ей пришлось спешно женить на себе Уилла, пока он не передумал и не сбежал.

– Чем занимаются ваши родители? – продолжает она.

– Ну мой отец работает в Сотбис, – отвечаю я.

Гермиона милостиво заявляет, что это, вероятно, очень интересная работа. Мне даже чудится одобрительный кивок.

– А ваша мать?

Я кашляю.

– Мама недавно прошла через тяжелое испытание, у нее была опухоль мозга.