Юнна Мориц - Рассказы о чудесном

Конец связи

Орден за выдающиеся незаслуги перед… КРОКОДИЛАМИ

На острове, о котором пойдёт речь, не было ни слишком богатых, ни слишком бедных, ни слишком красивых, ни слишком уродливых, ни слишком белых, ни слишком чёрных, тем более — красных.

Крепкие, загорелые, простодушные люди стригли овец, рыбачили, крутились на сыроварне, торговали шерстью, фруктами и поделками из океанского перламутра и жемчуга. Уходя из дома, они закрывали его, придвинув ногой к дверям кусок местного камня, из которого торчали ракушки.

Иногда в этой местности шли золотые — в полном смысле этого слова — дожди, тогда золотым становился песок, и все жители острова мыли этот песок лотками, добывая себе дождевое золото для украшений, зубов и других насущных потребностей.

Те, кто в юности, одурманясь буйством гормонов, грибами и травами, покинули остров, мечтая о приключениях, о бешеной славе, о сумасшедших богатствах и выдающихся авантюрах, попадали ну просто в кошмарные переделки и переплёты, но с блеском всегда и везде своего добивались и высот достигали неимоверных. Всё утратив, на волоске от смерти, они вдруг находили горы золота и алмазов на ровном месте, клады музейных денег, утонувшие корабли с царскими тронами и коронами, разрытые смерчами, ураганами и тайфунами роскошные погребения или просто отличное место в доходном деле. И подтверждается это тем обстоятельством, что больше никто из них никогда на остров не возвращался. Никто, кроме Роя.

Какого Роя? Уж не того ли, что красил мясо на скотобойне? Вот именно, память у вас отменная для двухсот пятнадцати лет, только не жалуйтесь мне на зубы, ноги и поясницу, засыпая с дымящейся трубкой во рту и приняв как снотворное чашечку кофе с бамбуковой водкой.

Так вот, этот самый Рой красил мясо на скотобойне в не такой уж огромной, как некоторые, но весьма богатой стране, где на всякий карман найдутся жильё и пища, наряды и развлечения. Однажды, домой возвращаясь после своей интересной работы, он вдруг обнаружил ещё в автобусе пятнышко крови говяжьей на своём башмаке, в котором не был он никогда на рабочем месте, где сменная обувь. И вгляделся задумчиво: кровь или краска?.. Да ну его, тоже морока, ведь и кровь, и краска смываются.

Милашка Лизетта, телефонистка с кудряшками, ждала его за накрытым столом, где сиял прохладой хрустящий салат, а в духовке шипело говяжье жаркое с тропическими плодами. И бутылочка кьянти туманилась в холодильнике, а день был июльский, знойный, но к ночи ждали грозу, ливень, смывающий пыль и бензиновый чад. Вот как раз и подумав о ливне, о потоках небесной воды, Рой намылил пятнышко краски-крови, не снимая башмак с ноги, и тут же мокрою губкой стёр это мыло.

Мыло-то стёр, а пятно осталось и посвежело, и покраснело, и расцвело.

Трижды он повторил это действо, и пятно заблестело, как пролитая только что кровь. Башмаки были новые, он купил их два дня назад и боялся, что от влаги они покоробятся, а потому и снимать их не стал, сунул ноги под стол, надеясь потом пятно это вытравить или чем-то закрасить, замазать.

А зря!.. Зря надеялся!.. Зря башмаки, говорю я, не снял и не выбросил сразу в мусорный бак. Лучше б шёл босиком!..

У нас ведь на острове такие подлые знаки нечистой силы немедля выбрасывают куда подальше и с глаз долой, мылом три раза моют лицо и руки, трижды плюют через каждое плечо, плюют с отчуранием, глядя в зеркало, и меняют набедренную повязку.

Но этот Рой утратил уж в полной мере обычаи острова, начисто позабыл эту суеверную глухомань, да и просто пожмотился выбросить новые башмаки из-за кляксы говяжьей крови, что мимо него протекала рекой ежедневно по желобам. Не он придумал интересную эту работу, и нечего нос воротить.

Опять же, куда ни раскинь мозгами, отовсюду тащится интересная эта картина ужасная, ну хотя бы взять замечательный ресторан: стулья, диваны, туфли, сумочки, пояса, кошельки — из натурально содранной кожи!.. О блюдах нечего и говорить — сплошь убиенные твари! А шубы там в гардеробе, палантины, жакеты, шапки — из кожи, содранной с мехом! А наш черепаховый суп и черепаховый гребень?..

А кровь медвежья, оленья, чтоб не замёрзнуть на северном полюсе?

А отрезанье яиц обезьяньих для пересадки желающим содрогательно омолодиться?.. Ну нет, если каждую правду мозгами разглядывать, можно свихнуться — каков человек! Обо всех негодяйствах подобного плана успел этот Рой помыслить, сунув ноги под стол.