Энгус Уилсон - Рассказы

— Идите к столу, — крикнула миссис Корф.

Вот уже более пятнадцати лет именно такими словами она ежедневно звала мужа и дочь ужинать в половине седьмого. Правда, мистера Корфа года четыре назад разбил паралич, и с тех пор эта фраза в какой-то мере утратила смысл, но без нее дом уже не будет прежним; и хотя миссис Корф несколько расплывчато представляла себе, что такое «дом», все ее слова и поступки диктовались решимостью сохранить его «прежним».

Дочь не спешила явиться, но не это смущало миссис Корф, ибо так бывало и прежде. Опоздание означало лишь, что сегодня Элси опять вернулась домой в плохом настроении. Правда, были времена — например, до войны, — когда никаких настроений у Элси не было и в помине. Но теперь мать уже привыкла и понимала без слов: чем дольше Элси не выходит к столу после того, как ее позвали, тем, стало быть, хуже у нее настроение. Сегодня миссис Корф успела поднять мужа с кресла и, подобно кукловоду передвигая его ватные ноги, дотащить до заставленного стола, а дочь еще только сошла с лестницы, с утонченной брезгливостью близоруко щурясь на желе и слойки с вареньем, — значит, у Элси выдался скверный вечер. Впрочем, это не слишком огорчило миссис Корф, наоборот, дало ей повод бодро заметить:

— Семеро одного не ждут.

Ответ Элси носил эстетический характер. Сначала она методично, одну за другой, убрала со стола банки с вареньем на донышке и бутылки с остатками соусов, без которых миссис Корф не мыслила себе сервировку ужина. Затем, подойдя к зеркалу, художественно задрапировала плечи лимонно-желтым крепдешиновым шарфиком, который всегда надевала по вечерам; и, наконец, утвердила превосходство своего вкуса, свободно разметав буковые листья в вазе на камине. Этот осенний букет был единственной реформой в традиционном убранстве гостиной, которую Элси удалось провести. Каждое утро мать брала реванш, снова втискивая буковые ветки поглубже в вазу.

После вареных яиц в подставках, изображающих котят и петушков, была подана «хрюшка», традиционное местное блюдо, к которому миссис Корф особенно пристрастилась с тех пор, как ввели карточки. По идее «хрюшка» представляла собой пирог на нутряном сале с начинкой из ломтиков свинины илл бекона, теперь же это блюдо превратилось в удобный способ пустить в дело всякие неаппетитные обрезки. Миссис Корф, однако, блюла верность веселому делу традиции, втыкая в рулет две изюмины — свиные глазки и веточку петрушки — свиной хвостик.

Элси, во многом похожая на мать, разделяла и ее любовь к местной экзотике, но желудок ее давно уже взбунтовался против таких причуд гурманства, как «хрюшка», да еще после тяжелого дня в школе. Она выбрала себе три головки брюссельской капусты и, точно разделив каждую на четыре части, тщательно прожевывала их передними зубами. Миссис Корф ела в свое удовольствие, то и дело отрезая себе еще кусок «хрюшки». Под чавканье матери бледное лицо Элси приняло выражение напряженного раздумья о высоких материях.

Ни страдальческий вид дочери, ни собственная увлеченность едой не мешали миссис Корф непрерывно говорить. Намаявшись за день с домашними делами и с больным, она ждала прихода дочери с жадным нетерпением. Уж кажется, за долгие годы праведной жизни, и верности долгу, и изнурительного труда усталая, старая женщина заслужила право посудачить вечерком, немного развеяться и забыть тщету обыденного жизненного круговорота, позволив себе удовольствие перемыть косточки деревенским знакомым, пройтись насчет соседок, менее ее достойных уважения и не таких рачительных хозяек, как она. На ее взгляд, если Элси и можно было в чем-то упрекнуть, так только в том, что она отказывалась успокоить издерганные нервы небольшой дозой злословия. Да все эти настроения у нее бы как рукой сняло, размышляла миссис Корф, согласись она чуточку посплетничать, отвести душу, справедливо осудив кого-нибудь из ближних.

— Картер опять отказался поставлять продукты в «Лавры», — начала она. — Мадам просто вне себя. Оно, конечно, приятно, когда всякие важные шишки из Лондона приезжают к тебе на уик-энд; а вот поди попробуй накорми их, ежели в кладовой у тебя пусто. М-да! — У миссис Корф даже дыхание сперло от злорадства. — Мадам целый день висела на телефоне, обзванивала другие магазины. Уж телефоном-то она попользовалась, пока его еще не отключили. Да только зря трудилась — все без толку. Кто попал в черный список у одного лавочника, тому и к другим соваться бесполезно. Ее городские гости получат по кружке молока и по тарелке овсянки, если им повезет. — Помолчав, миссис Корф добавила: — А может, и того не достанется. Зато у нее есть меховая шуба; как говорится, на пузе шелк, а в пузе щелк.