Сергей Жадан - Интернат

Шагают по асфальтовой дорожке за корпус интерната, выходят в сад. В тумане жёлто светится неубранная листва, когда ступаешь на неё, мокро пружинит, так и кажется, что со следующим шагом увязнешь, провалишься по пояс, попадёшь в яму или в открытый люк. Потом дорожка вообще исчезает, но малой знает, куда идёт, уверенно ориентируется между стволами, обходит железную арматуру, торчащую из травы, переступает через бетонный столб, лежащий между яблонями, уворачивается от мокрых тугих ветвей. Паша быстро начинает задыхаться, но не показывает этого, не хочет, чтобы малой заметил, как ему тяжело бегать утром среди мокрых яблонь.

— Далеко ещё? — спрашивает, стараясь держать дыхание.

Но малой не отвечает. Или отвечает, просто Паша не слышит. Внезапно они упираются в металлический забор. Как в зоопарке, думает Паша. У них в школе такой же. Малой находит разогнутые прутья, протискивается через них, выскальзывает по ту сторону яблоневого сада. У Паши на всё это уходит времени немного больше: сначала он тоже пытается протиснуться, застревает, паникует, лезет назад, сбрасывает куртку, лишь после этого протискивается. Малого нигде нет.

— Сань! — кричит Паша в густой туман. — Сань, ты где?

Снимает очки, протирает их, снова нацепляет, хотя это мало что меняет. Надевает куртку, пробует согреться. Дождь ночью кончился, а вот туман осел, словно снег с гор сошёл в долину. Делает шаг вперед, останавливается. Потом ещё шаг. В тумане набредает на малого. Тот стоит над обрывом, вытягивая худую шею подростка, настороженно всматриваясь во что-то внизу. Там туман такой же густой, только под ногами, в рваных проёмах, открывается долина, видно пожухлую траву, видно мокрые кусты, за которые цепляется туман, наматываясь на них, как паутина, а дальше снова сплошной молочный фон, тускло-серебряный, бесконечный. И где-то там, в этом сплошном молоке, всё время гремит и вспыхивает жёлтыми огнями, трещат изматывающие автоматные очереди, рвутся мины, рвутся часто, вчера так не рвались, но ничего не видно, поэтому и чувство такое, будто рвётся не здесь, не в этой жизни, не рядом с ними. Из долины тянет дымом, дым вплетается в туман, как тёмная прядь в седые волосы покойника, и сразу же возвращается ощущение страха и опасности.

— Аккуратно, — говорит Паша, — отойди.

— Боишься? — спрашивает малой, не оборачиваясь. Смотрит завороженно вниз, в туман.

— Где это рвётся? — переводит Паша на другое неприятный для себя разговор.

— Это — по направлению к окружной, — говорит малой, прислушиваясь. — А это уже в районе вокзала, — добавляет после паузы.

— Как в районе вокзала? — удивляется Паша. — Там же одни женщины. Я был там вчера, — объясняет.

— К бабам ходил? — интересуется малой. — Откуда они знают, кто там? Может, думают, силовики сидят. Вот и валят.

— Да всё они знают, — выпаливает Паша. — Вчера заезжали туда эти, — он подбирает слова, не находит. — Военные, — объясняет. — Я же с ними разговаривал.

— Ого, — издевается малой. — С военными разговаривал…

— Ну всё, всё, — злится Паша. — Зачем мы сюда пришли?

— Сейчас, — отвечает на это малой. — Подожди.

Они стоят над обрывом, слушают, что происходит в тумане. Паша понимает, что там город, тысячи домов, тысячи деревьев, тысячи нор и подвалов, в которых прямо сейчас прячутся тысячи жителей этого города. И попробуй их там найди в таком тумане, попробуй вычисли. Ни дыхания не слышно, ни сердцебиения, ничего. Только этот густой туман, наполняющий собой разбитые подъезды и изуродованные канализационные люки. И ничем ты тут не поможешь, думает Паша, даже если бы хотел их отсюда вывести — попробуй собери их в этом вареве. Остаётся стоять и слушать, как всё вокруг уничтожается и умирает.

— Без десяти восемь, — говорит вдруг малой. — Слушай.

Паша достаёт мобильник. Действительно — без десяти восемь. Прислушивается и какое-то время не слышит ничего, кроме автоматного треска и утробных миномётных взрывов. Но вскоре откуда-то из тумана, поначалу еле слышно, затем всё настойчивее начинает звучать сухое металлическое гудение, ритмичные упрямые сигналы, бесконечные, безнадёжные.

— Что это? — не понимает Паша.

— Телефон, — объясняет малой.

— Чей?

— Сапёра.

— А откуда тут сапёр? — пытается понять Паша. Сигнал тем временем не пропадает, кто-то упрямо хочет дозвониться до этого сапёра.

— Короче, — рассказывает малой, — тут всё заминировано, — показывает в туман. — Силовики хотели технику вытащить, чтоб из города выйти. Послали сапёров. Одного разорвало. Дней пять назад. Где-то там, — показывает перед собой. — И ему каждое утро звонят. Без десяти восемь.