Вирджиния Клео Эндрюс - Цветы на чердаке

Я просто раскалилась от возмущения. Значит, он не считает меня способной помочь ему?

– Я тоже могу работать! – огрызнулась я. – Вдвоем мы справимся. Крис, помнишь, когда мы голодали, ты принес мне четырех мертвых мышек и сказал, что Бог дает людям сверхсилы и сверхвозможности во время великих испытаний? И я верю, что так оно и есть. Если мы удерем на свой страх и риск, так или иначе мы встанем на ноги и ты будешь доктором. Я сделаю все, чтобы только увидеть, как это чертово звание напишут после твоей фамилии.

– Ну ты-то что можешь сделать? – спросил он насмешливо.

Прежде чем я ответила, дверь позади нас отворилась, и показалась бабушка.

Она медлила на пороге, уставившись на Криса своим каменным взглядом. Но он, упрямый и неподатливый, не дал ей, как прежде, себя запугать. Он не двинулся со своего места у окна и даже, наоборот, отвернулся и снова стал смотреть на дождь.

– Мальчик! – Ее крик хлестнул Криса, как плеть. – Отойди от окна немедленно!

– Меня зовут не «мальчик». Меня зовут Кристофер. Вы можете обращаться ко мне по имени или вообще никак не обращаться, но никогда не зовите меня «мальчик».

Она прошипела ему в спину:

– Но я именно это имя и ненавижу! Оно принадлежало твоему отцу; я по доброте душевной заступилась за него, когда его мать умерла и ему негде было жить. Мой муж не хотел, чтобы он жил здесь, но мне было жаль парнишку, ведь он остался без родителей, и к тому же его ограбили так жестоко. И вот я изводила мужа просьбами, чтобы он позволил своему младшему брату жить под одной крышей с нами. В конце концов твой отец пришел, такой красивый и блестящий, и воспользовался нашим великодушием! Обманул нас! Мы посылали его в лучшие школы, покупали ему всегда все самое лучшее, а он похитил у нас дочь, а ведь она была ему племянницей! Она была для нас всем на свете, только она у нас и была, и вот они сбежали темной ночью, а обратно вернулись через две недели, счастливые, улыбающиеся, и просили простить их, ведь они были влюблены! Той ночью у моего мужа случился первый сердечный приступ. Говорила тебе твоя мать, что она и тот человек были причиной сердечной болезни ее отца? Он выгнал ее прочь, велел никогда не возвращаться и тут же упал на пол.

Она остановилась, переводя дыхание и сжимая горло большой сильной рукой, усыпанной бриллиантами. Крис отвернулся от окна и уставился на нее, так же как и я. Это было больше всего, что она сказала нам с тех пор, как мы поднялись по лестнице, чтобы жить здесь, – а это было вечность назад.

– Нельзя упрекать нас за то, что сделали наши родители, – вяло сказал Крис.

– Вас упрекают за то, что вы делаете со своей сестрой!

– Что же мы делаем такого греховного? – спросил он. – Вы думаете, мы можем жить в одной комнате год за годом и не видеть друг друга? Вы же сами поместили нас сюда. Вы заперли нас, так что даже слуги не могут войти. Вы просто жаждете уличить нас в чем-нибудь дурном. Вы хотите, чтобы мы с Кэти подтвердили ваше мнение о браке нашей мамы! Посмотрите на себя: вот вы стоите здесь, как святоша, в своем сером одеянии и уверены в своей правоте, а ведь вы морите голодом малых детей!

– Замолчи! – закричала я, ужаснувшись тому, что увидела на лице бабушки. – Крис, ни слова больше!

Но он и так сказал слишком много. Она захлопнула дверь в комнату, и сердце у меня подскочило до самого горла.

– Мы поднимемся на чердак, – спокойно сказал Крис. – Она слишком труслива, чтобы подняться по лестнице. Мы будем там в безопасности, а если она будет морить нас голодом, мы сделаем лестницу из простыней и спустимся на землю.

Дверь снова открылась. Бабушка вошла, решительно шагая вперед с зеленым ивовым прутом в руке и зловещей решимостью во взоре. Должно быть, она заранее припрятала этот прут где-нибудь неподалеку, иначе как она могла раздобыть его так быстро?

– Хотите сбежать на чердак? – завопила она, схватив Криса за плечо. – Никто из вас не будет есть еще неделю! И я выпорю не только тебя, но и твою сестру, если ты будешь сопротивляться, да и близнецов тоже.

Это было в октябре. А в ноябре Крису должно было исполниться семнадцать. Он был всего лишь мальчиком по сравнению с этой громадиной. Он медлил, но, взглянув на меня и близнецов, которые хныкали и цеплялись друг за друга, позволил этой старухе втащить себя в ванную комнату. Она закрыла и заперла дверь, приказала ему раздеться и наклониться над ванной.

Близнецы подбежали ко мне, пряча лица у меня в подоле.

– Останови ее! – взмолилась Кэрри. – Не давай ей бить Криса!