Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

Они все поверили в эту историю.

Домой Лео нам тоже давал задания. Например, слово «жадность» или «зима» или любое другое, и мы должны были написать что-то о нем — описание, диалог, стихотворение, рассказ — что угодно. Самое главное было — выполнить задание.

— А что делают писатели? — спрашивал он, когда кто-то приходил с несделанным домашним заданием.

— Они пишут, — хором отвечали мы.

Мне нравилось учиться. Наверное, это была моя форма эскапизма. Когда я садилась за компьютер, для меня больше не существовало ничего, кроме этой страницы с текстом. Обычно я писала слишком много, и Лео мне советовал выкинуть словарь и писать проще. Хотя у самого был очень обширный словарный запас. На занятии он частенько вбрасывал словечки вроде «контекстуализировать» или «кафкианский». К тому же он был очень начитанным. Когда он восторгался какими-нибудь авторами, я всегда записывала имена и потом брала в библиотеке их книги. Набоков, Кундера, Грасс — для меня это было не занятие для начинающих писателей, а почти курс европейской литературы. И я думала: если эти авторы такие замечательные, то стоит ли мне вообще пытаться писать? Но Лео говорил, что мы ходим на занятия не для того, чтобы стать великими писателями, а чтобы научиться писать лучше.

— Пишите о том, что вы хорошо знаете, — говорил он нам.

— Кому захочется читать о супермаркете? — засомневалась я.

Так уж получилось, что в нашей группе я стала главной шутницей, и это было совершенно на меня не похоже. Можно быть кем угодно, когда тебя никто не знает, согласитесь? Быть собой или быть тем, кем всегда хотел стать.

— А кто захочет читать о жизни домохозяйки в маленьком городке? — спросил Лео.

— Но я не домохозяйка, — возразила я.

— Вы — нет, а вот Эмма Бовари — да.

Иногда он смотрел на меня с удивлением, и в этой улыбке не было ничего отеческого или покровительственного.

— Но я — не Флобер, — сказала я.

— Нет, — просто ответил Лео, и я тут же пожалела, что полезла на рожон.

Он умел заставить меня почувствовать себя умницей либо полной дурой, и это напряжение между нами меня пугало и восхищало. «Напряжение», кстати, тоже слово в его стиле.

После занятий мы обычно всей группой шли в паб, и Лео иногда присоединялся к нам. Тогда мы весь вечер восхищенно слушали его рассказы и цитаты. Больше всего в нем мне нравился его голос — мелодичный, с легким уэльским акцентом, как у Энтони Хопкинса. И голосом он владел удивительно, как актер, — и шепот, и громогласный вопль удавались ему одинаково хорошо.

Однажды он рассказал, что написал роман и издательство сделало к нему ужасную обложку, которую обсмеяли в прессе, и в итоге его книгу теперь невозможно найти ни в одном книжном магазине.

— Да, не зря говорят: кто сам не умеет, тот учит, — сказал Дерек, когда Лео отошел к барной стойке. Мы же все подумали, что это было ужасно грубо с его стороны.

Я заказала книгу Лео в библиотеке. Это была черная комедия под названием «Чисто теоретически» про университетского профессора; действие в ней происходило в восьмидесятые. Я ее сразу прочитала. Тон повествования мне чем-то напомнил манеру американского писателя Джона Апдайка. Когда я сказала об этом Лео, он весь засиял, так что я не стала его разочаровывать тем, что стиль Апдайка мне не очень нравится.

Занятие отвлекло меня от результатов теста на пару часов, но, стоило мне выйти из аудитории, поток мыслей вернулся в прежнее русло. Я стояла на автобусной остановке и была так занята собой, что не заметила, как рядом остановилась машина. Пока Лео не открыл окно и не заговорил, я его даже не видела.

— Прыгай! — сказал он. — Подброшу тебя до дома.

— Нет, не стоит, это очень далеко.

— Пожалуйста, — сказал он. — Мне будет приятно.

Отказываться было невежливо.

Первые несколько минут я просто сидела и смотрела на лобовое стекло, замечая, что он время от времени поглядывает на меня, когда мы стоим на светофоре.

— Так ты скажешь мне, Тесс, в чем дело? — наконец спросил он. — Ты сама не своя, где твое искрометное веселье?

— Это долгая история, — ответила я.

— Почему бы тебе ее не рассказать?

Это было похоже на домашнее задание. Сначала я подумала, что нет, ни за что. А потом: а что я, в общем-то, теряю? Ехать нам минут тридцать, не будем же мы все это время сидеть в тишине. И рассказала, как моя мама умерла от рака. И как я боялась, что это наследственное. Как применила все возможные средства, чтобы добиться проведения теста. И как теперь жалею о том, что все-таки добилась своего.