Максим Солохин - Сказка для старших

— Не огорчайся, — сказал Волшебник. — Я уже уговорил их: ты будешь моим учеником. Теперь уже вполне официально. У меня нет детей. Я напишу завещание на твое имя, и когда-нибудь весь этот театр будет твой. А что касается молитвы, ты уже добился той цели, которую я перед тобой ставил.

— И что, хватит молиться, что ли?

— Я сказал бы, что хватит, но боюсь согрешить. Может быть. Точно я сказать не могу. У каждого своя мера.

Волшебник помолчал.

— Понимаешь, ты уже поставил сказку на колени. Она уже готова раскрыть тебе все свои тайны. Продолжать все время молиться теперь — это, может быть, жестокость.

Митька чувствовал тут какую-то недосказанность. Ему не понравилось, что Волшебник пошел на поводу у Мамы и говорит не то, что раньше. Раньше говорил: молитва все перемелет! А теперь, понимаешь, он не вправе делать что-либо вопреки воле родителей. Неувязочка получается.

Волшебник, видимо, понял митькины чувства.

— Не торопись с выводами, дружок, — сказал он неожиданно. — Ты, я вижу, уже решил, что я просто-напросто спасовал перед твоей мамой, признавайся!

Митька развел руками.

— Похоже.

— Давай-ка вспомним с тобой, с чего все началось. Началось с Истинного языка, правильно?

В каком-то смысле, с этого все и началось, для Митьки. С детской феерии про Короля.

— Вспомни! Я обещал тебе открыть тайну Истинного языка, так? Но перед этим ты должен был выполнить три условия: перестать врать, поверить в добро, и не делать лишних движений. Это в чистом виде путь Белого мага. У тебя ничего не получилось. Так? И тогда мы с тобой взяли за основу Имя Христово. Это уже, собственно, никакая не магия. Просто надо было дать бесам по рукам, чтобы они перестали вставлять нам палки в колеса. Ты выполнил даже больше, чем требовалось. Но ты вошел в азарт борьбы и для тебя молитва стала самоцелью, уже независимо ни от какой магии. Признайся, что ты считаешь, будто я сам подпал под бесовский контроль и говорю тебе это только для того, чтобы отвратить от молитвы.

Митька кивнул. Ему нравилось, что Волшебник не боится такой безжалостной откровенности.

— Так вот, чтобы тебя разубедить, я тебе сейчас открою тайну истинного языка, а дальше ты сам решай и делай выводы. Кому я служу и за кем тебе идти. Давай?

— Конечно! — сказал Митька. — Давно бы так!

— Нет-нет, торопиться с этим было нельзя, — сказал Волшебник. — Сейчас ты поймешь.

И Волшебник объяснил Митьке, что секрет настоящего, несказочного языка Истины заключается не в грамматике, не в правилах построения слов. Язык Истины мог использовать слова и грамматику любого человеческого языка. Например, Библия вся написана на языке Истины, хотя Ветхий Завет на древнееврейском, а Новый — на древнегреческом. И славянский перевод ее — тоже истинный. Секрет языка Истины заключается в том, что никто не может соврать, говоря с Богом. Бог же все знает, Его невозможно обмануть.

— Если хочешь узнать, правильна ли такая-то мысль, попробуй высказать ее Богу, — объяснил Волшебник. — Если там есть хоть капля лукавства, ты ощутишь смущение. У тебя не получится быть искренним. Только то, что — правда! — только правду можно говорить Богу искренне и безо всякого смущения. Вот и весь секрет.

Митька хлопал глазами, чувствуя себя обманутым в ожиданиях.

— А я думал, с помощью Истинного языка творят чудеса. Скажешь, что тебе нужно — и будет. А если не будет, то и сказать не получится. Так я понял из Вашей феерии.

— Правильно понял. Почти правильно. Если что-то надо, скажи это Богу искренне, и безо всякого смущения — и будет тебе.

— А если Ему неугодно?

— Ты думаешь, если что-то неугодно Богу, то и попросить это не получится?

— Н-не знаю… Нет. Почему же не получится? Получится. Попросить — и все. Только — не даст. Раз Ему неугодно.

— Нет. На самом деле все гораздо лучше. Если не даст, то снова попросить, и еще попросить, и еще, и еще… Пока не получишь просимое.

Митька почесал в затылке.

— И долго придется просить?

— Если просишь искренне и без смущения — то недолго.

— Что значит «искренне», что значит "без смущения"?

— Вот чтобы ты смог это понять, тебе и понадобилось упражнение в молитве. Тебе ведь надо, чтобы Бог тебя помиловал? Естественно. А получается у тебя молиться искренне?

— Иногда. Редко.

— А почему не все время?

Митька пожал плечами.

— Другое отвлекает.

— А что — другое? Ведь Бог над всем властен. Если Он помилует, то все устроится — и то, и другое…

— Да я понимаю.