Владимир Кулаков - Последняя лошадь

– Пуговица… – еле слышно пролепетал Венька осипшим голосом. – Пуговица куда-то закатилась…

Монастырский со своим старым ассистентом рассмеялись нервным смехом, больше похожим на рыдания. Всю дорогу до медпункта Иосиф Львович повторял: «Пуговица!..» и нервно, без улыбки, хохотал.

В вагончике, оборудованном под медпункт, он залпом осушил пузырёк валерьянки, тупо посмотрел на пустую склянку и сказал в никуда: «Ну, да! Пуговица… А как же!..» и грузно, прихрамывая, спустился по порожкам, сотрясая вагончик.

Местный врач скорой помощи, Георгий Андреевич, или проще дядя Жора, которого подрядили в цирк на период гастролей, поцокал языком, разглядывая раны потерпевших.

– Красота! Наконец-то! А то сижу тут у вас уже вторую неделю, протирая штаны, давление меряю, на шару представления смотрю! Та-ак! Что тут у нас? Ага, неплохо, неплохо! Бывает и похуже…

– Сначала его! – Пашка кивнул на Веньку.

– Его так его… – доктор с металлическим стуком разложил на подносе хромированные инструменты и открыл какие-то пузырьки. Резко запахло медицинскими снадобьями. Невольные мурашки побежали по молодым телам.

Венька, морщась и сверкая своей стальной фиксой, снял с себя остатки рубашки, с сожалением посмотрел на неё и бросил в угол. Доктор начал колдовать над Венькиным плечом. Там у него красовалась какая-то татуировка, но Пашка её не смог разглядеть, он сидел с другой стороны. Да и собственная нога занимала его в этот момент больше. Вопрос мучил только один: насколько он вылетел из рабочего процесса? В таком состоянии нечего было и думать о выходе на манеж.

Первое, что сделал врач, так это влепил Веньке в плечо укол против заражения.

– Я уколов не боюсь, не повешусь, так сопьюсь!.. – доктор, мурлыкая, что-то тихо комментировал себе под нос.

В дверь без стука просунулась встревоженная голова Захарыча. За ним маячила не менее обеспокоенная Света.

– Сынок! Ты как?

– Ваш сынок в порядке, ещё на свадьбе будем гулять! – доктор, обрабатывая рану, даже не посмотрел на Стрельцова. – Не беспокойтесь! А пока, извините, закройте, пожалуйста, дверь, молодые люди стесняются собственного стриптиза.

Промыв рану, Георгий Андреевич потянулся за йодом. Крылья Венькиного носа затрепетали, глаза широко раскрылись. Доктор сделал первый мазок.

– Мм-м!.. – сдавленно застонал Грошев, и его фикса снова сверкнула под светом яркой лампы.

Пашка с чувством превосходства хохотнул над коллегой по несчастью.

– Ну, вот, джигит, первое твоё знакомство с цирком. Хотел – получи! С началом, как говорится! А это тебе, – Пашка кивнул на раненное плечо, – на вечную память!

– Ерунда, царапина! Собаки рвут страшнее, а тут медведь! – врач замотал Венькину руку с плеча по локоть, перехватив для удобства бинтом грудь. – Через неделю и следа не останется! Так что, слава богу, никакой вечной памяти! Аминь! Следующий!..

Пашка положил раненную ногу на стул.

– Ты мне, красавец, сначала своё плечо подставляй! – доктор набрал в шприц какое-то лекарство и пустил из него в потолок тоненькую струйку, выгоняя воздух.

– Зачем?..

– Что б он стоял и деньги были! Хм, зачем? Надо!..

Георгий Андреевич обрезал порванную джинсовую штанину. Окровавленную ткань он бросил в тот же угол, где валялась Венькина рубашка. Пашка с сожалением посмотрел на подарок Валентины, некогда привезённый из-за рубежа.

– Мм-да, неудобно будет ходить с одной соплёй! – доктор почесал затылок. – Вот тебе, парень, новые фирменные шорты! – и тут же кривыми ножницами отрезал вторую штанину.

– Дядь Жора! Блин!.. А ладно… – Пашка обречённо махнул рукой. В самом деле, как в одной штанине походишь? Шорты так шорты!..

Венька хмыкнул, поглядев на остатки Пашкиных джинсов и свою рубашку.

– Один – один! Ничья!

– Ничьей не будет – придётся с тобой своим гардеробом поделиться. Не попрёшься же ты через весь город голым! Окажем от циркового сообщества гуманитарную помощь пострадавшему…

– Так, Пашка, кончай трепаться, сейчас будет больно! Рана глубокая, но бегать будешь – мышцы не задеты. Хм, баловни судьбы!.. Слушайте, это не медведь у вас, а какая-то болонка! Я вот однажды… – доктор осадил себя и не стал продолжать, только подытожил: – Короче, мужики, без всякого рентгена могу сказать: по десять ангелов у вас на плечах сидит!..

Пашка невольно дёрнулся от слов врача, ещё раз вспомнив о Валентине. «У меня на одного больше…» – грустно подумал он, а вслух минорно сказал, увидев в руках дяди Жоры кривую иглу с тёмной тонкой нитью: