Игорь Гергенрёдер: Селение любви

4.

После завтрака, не мешкая, Валтасар вывел меня, как он выразился, в естественные условия, то есть во двор. Перед нами тотчас оказалась толпа мальчишек: они бросили турник, сломанный велосипед, волейбол.

— Здравствуйте, Виталь Саныч! — вежливо сказал самый старший, с волейбольным мячом под мышкой.

— Привет, — сухо обронил Валтасар. — Вот… Я вам привёл моего сына.

Мальчишки переглянулись: я понял — у них с ним уже был разговор обо мне.

— Гога, — степенно сказал Валтасар старшему. — Вот, я вам его доверяю.

Мальчишкам явно понравилось, что меня им доверяют: деловито, как какую-нибудь нужную вещь, они зачем-то поволокли меня под руки к поломанному велосипеду. Я вырывался, чтобы показать, что сам умею ходить, но Гога понял иначе:

— Не видите, он вообще!.. — и позвал: — Тучный! Посади на себя!

Передо мной с готовностью склонился толстый крепыш, меня взгромоздили к нему на спину — поддерживая с боков, толпа двинулась по двору.

— Чегой-то? Чего его? — долетало до меня из-за толпы.

— Это Виталь Саныча… Виталь Саныч велел… Виталь Саныч сказал… — имя моего нового отца звучало на все голоса, я понял: для мальчишек двора он не менее внушительная фигура, чем для обитателей учреждения.

— На фиг велосипед! — Гога вдруг с пренебрежением ковырнул рукой в воздухе. — Пошли лучше Агапычу стукалочку заделаем?

— О, точняк! Стукалочку, стукалочку! — закричали мальчишки, толпа устремилась за сараи.

Тучный с шага перешёл на бег, я подскакивал на его спине, аппарат мой жалобно скрежетал.

— Эй, отвинтится нога! — мальчишки на бегу предостерегали Тучного.

— Н-н-не от…вин-н…тит…ся! — он отвечал задыхаясь, но не убавляя шага, и крепко держал меня за коленки.

За сараями на отшибе я увидел домик. Мы залегли в сухой канаве, двое подкрались к домику, завозились возле окна. Нужно было в оконную раму над стеклом вонзить иглу с привешенной картофелиной, от неё протянуть нитку и, дёргая, постукивать в стекло картошкой, пока не выскочит хозяин.

Что-то не ладилось — мальчишки от дома махали нам.

— Меня зовут, — сказал Тучный удовлетворённо: он был специалист по стукалочкам. — Сходить? — спросил Гогу.

— Дуй! — велел тот. — А его, — кивнул на меня, — пусть Бармаль возьмёт.

Спустив меня со спины, Тучный с небрежным видом сплюнул, побежал к домику, а ко мне пробрался по канаве хмурый костлявый мальчишка со странным прозвищем Бармаль.

— Атас! — вдруг резанул крик — мальчишки покатились от домика: из-за него вынырнул шустрый старик и понёсся прямо на нашу канаву с воплем:

— Собак спущу-ууу!

После я узнал — никаких собак у старика Агапыча не было.

Ватагу метнуло из канавы. Гога — какие страшные сейчас у него глаза! — готовый покинуть канаву последним, указывал на меня и орал Бармалю, срывая голос:

— Саж-жай, дер-ри-ии! Я задержу!

Мальчишка взвалил меня на спину, Гога яростно подсадил, застонав, вытолкнул нас наверх. Я сразу ощутил: увы, силёнки у Бармаля не те, что у Тучного, — Бармаль бежал медленно и, чувствуя, что нас настигают, завизжал:

— Йи-и-ии!

Я попытался обернуться, еле удерживаясь на костлявой его спине, краем глаза увидел, как Гога отчаянно взмахнул рукой и кинулся под ноги Агапычу, в этот же миг Бармаль повалился — я боднул головой землю, от страха не заметил боли, встал.

Агапыч, подмяв Гогу, тузил его — в панике я пустился к близким уже сараям, шкандыбая в своём аппарате.

— Скорей! Жми! Давай! — мальчишки от сараев махали мне, приседали и подскакивали для поощрения, самые смелые выдвинулись навстречу.

— Во-о несётся! — кто-то недоуменно воскликнул — от счастья похвалы я прыгнул через кочку: аппарат мой скрежетнул, что-то больно вонзилось в ногу.

Подошёл, вытирая слёзы, истрёпанный Гога.

— Фуражку забрал. Орёт — за фуражкой с матерью придёшь… А ты чего? — он с испугом надо мной наклонился: я сидел на земле.

— Нога отвинтилась, — объяснили мальчишки.

— Да не нога… — пробормотал я стеснённо, — аппарат… винтик вылетел.

Гога, снова решительный, раззадоренно-деятельный, распорядился:

— Покажь!

Но я обеими руками держал ногу, будто боясь, что отнимут. Он, поняв, приказал мальчишкам:

— А ну отошли! Не фиг вылупляться!

Те нехотя отступили, не отрывая от моей ноги глаз. Гога задрал мою штанину, ощупал аппарат, обнаружил, откуда выскочил винт, из-за чего половина аппарата ниже колена отделилась от верхней и планка до крови продрала кожу.