Эмма Клайн - Девочки

Я собиралась поужинать в городе, оставить их втроем, но Джулиан заметил, что я ухожу.

— Эй, эй, эй, — сказал он.

Все посмотрели на меня.

— Я выйду ненадолго в город, — сказала я.

— Поешь с нами, — сказал Джулиан.

Саша кивнула, прижалась к нему. На меня она смотрела с небрежным, отрывочным вниманием человека, который весь вращается вокруг любимого.

— У нас куча еды, — сказала она.

Улыбаясь, я, как положено, стала отказываться, но в конце концов сняла куртку. Быстро привыкла к чужому вниманию.

По дороге из Гумбольдта они заехали за продуктами: громадная замороженная пицца, пенопластовый лоток говяжьего фарша, продававшегося со скидкой.

— Настоящий пир, — сказал Зав. — Белок есть, кальций есть. — Он вытащил из кармана аптечный пузырек: — И зелень есть.

Он принялся крутить косяк на столе, на скручивание ушло огромное количество бумаги и усилий. Зав оглядывал свою работу с расстояния, потом брал еще щепотку из пузырька, промариновав всю кухню в запахе подмокшей конопли.

Джулиан обжаривал фарш на плите, скользкий блеск мяса постепенно исчезал. Он потыкал разваливающиеся котлеты ножом для масла, понюхал их, поворочал. Студенческая готовка. Саша сунула пиццу в духовку, скомкала целлофановую обертку. Положила каждому по бумажному полотенцу — весточка из мира обывателей, где накрывают на столы и у всех есть дела по дому. Зав пил пиво и с насмешливым презрением наблюдал за Сашей. Косяк он пока не раскурил, но с явным предвкушением вертел его в пальцах.

Я слушала, как они с Джулианом обсуждают наркотики — со страстностью профессионалов, обмениваясь сводками, будто биржевые трейдеры. Преимущества парникового урожая перед открытым грунтом. Уровни ТГК [13] Тетрагидроканнабинол, каннабиноид. в разных сортах. Совсем не то что в дни моей молодости, когда наркотики были сродни хобби, каннабис выращивали вместе с помидорами и раздавали в баночках с завинчивающимися крышками. Кто хотел, сам собирал семена и сажал. Одну крышку можно было обменять на бензин — хватало, чтоб доехать до города. Поэтому теперь странно было слушать, как они упрощают наркотики до цифр и расчетов, низводят мистические врата до массового изделия. Впрочем, может, Джулиан и Зав правильнее к этому относятся, без очумелого идеализма.

— Блядь, — сказал Джулиан.

В кухне запахло пеплом и горелым крахмалом.

— Черт, черт, черт!

Он открыл духовку, выхватил пиццу голыми руками и, чертыхаясь, швырнул ее на стол. Она была черная и дымилась.

— Блин, — сказал Зав, — мы ведь специально получше выбирали. Подороже.

Саша заметалась по кухне. Кинулась читать инструкцию на коробке от пиццы.

— В разогретую духовку, на четыреста пятьдесят, — промямлила она. — Я так и сделала. Ничего не понимаю.

— А во сколько ты ее поставила? — спросил Зав. Саша взглянула на висевшие на стене часы.

— Дура, они стоят, — сказал Джулиан.

Он схватил коробку, запихнул ее в мусорное ведро.

У Саши было такое лицо, словно она вот-вот расплачется.

— А, ладно, — с отвращением сказал он. Поковырял горелую корку сыра, вытер пальцы.

Я представила себе профессорского пса. Как несчастное животное ковыляет кругами. В сосудах плещется яд. И все, о чем Саша, наверное, умолчала.

— Я могу что-нибудь приготовить, — предложила я. — В шкафчике есть макароны.

Я попыталась поймать Сашин взгляд. Передать ей свое сочувствие — вместе с предостережением. Но до Саши было не достучаться, она остро переживала свой провал. Стало очень тихо. Зав все крутил в руке косяк, ждал, что будет дальше.

— Ну зато у нас мяса много, — наконец сказал Джулиан, злость с него потихоньку схлынула. — Ничего страшного.

Он потер Сашину спину — грубовато, как мне показалось, хотя ее этот жест, похоже, успокоил, вернул в мир. Когда он ее поцеловал, она закрыла глаза.

За ужином мы выпили бутылку вина из запасов Дэна, осадок окрасил трещинки у Джулиана в зубах. Потом пили пиво. Алкоголь впитал мясной запах из наших ртов. Я не знала, который час. За окнами было черно, под карнизами извивался ветер. Саша собирала мокрые обрывки винной этикетки в аккуратную кучку. Она то и дело поглядывала на меня, Джулиан одной рукой разминал ей шею. Они с Завом не умолкали весь ужин, мы же с Сашей погрузились в знакомое мне с подростковых лет молчание: усилия, которые я бы затратила, чтобы разъединить спевшихся Зава и Джулиана, того не стоили, проще было наблюдать за ними вместе с Сашей. Она же вела себя так, будто ей достаточно было просто сидеть с ними рядом.