Святослав Иванов - Подозрительные предметы

– В смысле – прооперирует? Это же вроде бы только обследование, и я не давал согласия сразу…

– И операция сразу, – вставил Виктор, – Вы не бойтесь, это самая передовая технология. Для того чтобы провести операцию, не нужно даже знать, что с вами не в порядке. Обследование нужно лишь для того, чтобы проследить результат и документально его оформить.

– А в чём тогда заключается операция?

– Я же говорил – мы физически меняем структуру глаза, параллельно воздействуя на его взаимодействие с мозгом при помощи нанороботов. Я по телефону вам всё подробно объяснил…

– Но откуда вы узнаёте, как именно нужно менять эту самую структуру. Да и мозг.

– Ваш мозг сам всё решает. Механизм работает сам, он взаимодействует с вами, а не с нами. Ваше зрение изменится ровно настолько, насколько вам необходимо для полноценного функционирования мозга. Для удовлетворения, грубо говоря, вашей потребности в зрительном опыте.

Дальше Виктор уж было пустился в ещё более сложные объяснения, но его позвали, и он ушёл куда-то вместе с врачами. Вскоре ему на смену пришла другая бригада врачей, во главе с тем, кто видимо и был тем самым начальником – профессором Подставкиным. Тот был уже не так вежлив, как Виктор, начав разговор с пренебрежительного «Вы Зенкевич?»; Антона провели в одну из операционных – он не успел сообразить, из неё ли вывезли человека на инвалидном кресле.

Обследование зрения было обычным, Антон проходил его десятки раз. Профессор направлял лазерную указку на таблицу, Антон читал, заслонив один глаз:

– Ш, Б, М, Н, К – ну это понятно, а дальше – М, М, В, М… Нет, не вижу.

– Другой глаз, какую строчку видите?

– Вторую. Ниже никак.

– Отлично.

Потом Антона усадили на стул у также привычного аппарата: положив подбородок на пластмассовый упор он, как в замочную скважину, поочерёдно каждым глазом смотрел на то расплывающийся, то предстающий во всей чёткости пейзаж: пустыня, идущая прямо дорога и низко зависший над ней у горизонта воздушный шар.

Закапывать в глаза капли для расширения зрачка профессор счёл лишним. Антона быстро уложили на почти горизонтальное кресло (вроде стоматологических) и начали готовить к операции, походя сунув ему документы на подпись. Он вяло запротестовал, но Подставкин жёстко его прервал:

– Всё будет хорошо. Безотказная технология, вам уже пора избавляться от этого недуга.

Зенкевич никогда не считал близорукость таким уж недугом, но врачи из бригады уверенно закивали, и он не стал далее сопротивляться. От профессора не последовало никакой инструкции касательно того, что будет дальше, и Антон решил с интересом проследить за происходящим.

Ему закапали в глаза зеленоватую жидкость, от которой они как-то блаженно зачесались и, он чувствовал это, налились кровью. В оба глаза вставили распорки, и он вынужденно уставился взглядом в слабо освещённый потолок больнично-салатового цвета. В это время у него на голове закрепили что-то по ощупи похожее на плавательную шапочку, только сетчатую – сквозь неё были просунуты какие-то датчики или зонды.

Прямо ему в глаза направили лампу. От невозможности прищуриться брызнули слёзы. Кто-то из врачей протянул в глаза трубку, как пылесос всосавшую влагу. Что-то подобное Антон тоже видел у стоматолога. Спустя некоторое время жуткой световой пытки над его лицом нависла фигура в белом – Антон не понял, был это Подставкин или нет. Через какое-то время он заметил, что не может ни на чём сфокусироваться – не так, как просто при близорукости, а вообще. Более того, глаза его совсем не слушались – стояли, глядя прямо по центру. Он в страхе пожаловался на это вслух.

– Всё будет хорошо, Антон, – раздался чей-то уверенный голос, – Просто принимайте всё как оно есть.

Руки врача шуровали у него в глазах, но Зенкевич не мог понять вообще ничего – окружающее превратилось для него в болезненно яркий калейдоскоп, в котором всё было размыто, и ничего нельзя было распознать. Слух ему совсем не помогал – изредка врачи обменивались какими-то неясными ему терминами и числами. Голоса доносились с разных концов помещения, из чего Антон сделал вывод, что большая часть бригады занималась не им, а какими-то приборами, участвовавшими в процессе.

Наконец, мучение закончилось – свет выключили, и всё вернулось к приблизительно знакомому виду, только без очков и в лёгком оцепенении. Антона пересадили на другое кресло.

– Сейчас вы испытаете нечто странное. Впрочем, если всё идёт нормально, испугаться вы не должны, – он положил руку Антону на плечо, – Закройте глаза и смотрите.