Виктория Хислоп - Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

Янниса состарили алкоголь, наркотики, курение, гулянки за полночь, палящее солнце — радости и пороки его жизни. К этому добавлялись постоянные заботы: как изобрести хитроумные способы избежать погашения долгов и выплаты налогов, как увертываться и скрываться, как жульничать и выходить сухим из воды. Но несмотря на все это, он оставался в хорошей форме. Среди разгула он находил время для регулярного посещения спортзала, где «тягал железо». А иногда бегал полумарафон.

Димитрис не разглядывал брата. Заметил только аляповатый логотип на его пиджаке и — по дороге в монастырь — почувствовал запах лосьона после бритья, который заглушал даже аромат ладана, курящегося повсюду.

Димитрис поставил пакет с провизией в небольшой кладовке у входа, и братья пошли дальше через часовню.

Настенные росписи здесь принадлежали к одним из самых редких и ценных в Греции, их выполнил художник с Крита четыре столетия назад. Феофан [36] Феофан Критский (ок. 1500–1559) — православный иконописец критской школы. расписывал и церкви на Афоне, и лики святых взирали со стен с той же смесью радости и печали, гармолипи , которая когда-то пронзила душу Димитриса во время школьной экскурсии.

На большом подносе лежал нарезанный квадратиками освященный хлеб. Почувствовав внезапный голод после долгого подъема, Яннис все же воспротивился искушению взять кусок.

Димитрис обратил внимание на то, что левая нога брата нервно подергивается и маленькая золотая шпорка на туфле с каждым движением пускает зайчик света. Он понимал, что Яннису хочется закурить.

— Правила остались прежними, я полагаю? — спросил Яннис.

Была какая-то ирония в том, что там, где драгоценные стенные росписи шестнадцатого века постепенно темнели и блекли в чаду свечного дыма и благовоний, не разрешалось выкурить сигарету — это запрещалось даже снаружи, где пепел можно было стряхнуть в пропасть глубиной несколько сот метров.

— Увы, правила не изменились, — ответил Димитрис, поднимая глаза к небу.

— Правило от Бога?

— Нет, — сказал Димитрис. — От того, кто повыше.

— От епископа?

Димитрис прошел вглубь часовни и сел, и тут Яннис присмотрелся к нему внимательнее. Да, лицо у брата оставалось детским, но вырос живот тыковкой, появилась сутулость. Видно, Димитрис махнул на себя рукой. Своей фигурой Яннис гордился.

Орбита, по которой ежедневно передвигался Димитрис, была у́же тюремного дворика. Братия могла вернуться в любой момент, и они мысли не допускали, что его не окажется на месте. После того как построили канатную дорогу, вся его физическая нагрузка свелась к преодолению нескольких метров в день, тогда как прежде ему приходилось хотя бы спускаться и подниматься по крутой тропинке.

— Как родители? — спросил Димитрис.

— По-старому, — ответил Яннис. — Ничто не меняется. Отец по-прежнему пьет. А теперь, когда йайа нет, даже больше. Она, по крайней мере, пыталась его урезонить.

— Он по-прежнему бьет мать?

— Конечно.

— И ты ничего не можешь с этим поделать?

— А ты? Например, молиться побольше?..

Яннис, как и в детстве, изо всех сил пытался уязвить своего благочестивого брата.

— Я живу над ними, так что иногда слышу, что там происходит. Но когда я спускаюсь, все уже заканчивается. Я вижу, как они чинно сидят перед телевизором, словно ничего и не произошло. Мать шмыгает носом. Делает вид, что от простуды.

Прошла минута. Яннис решил, что Димитрис молится, но все равно через некоторое время нарушил молчание:

— Гамото!

Звук грубого ругательства эхом разнесся по этому священному месту, но Димитрис никак не прореагировал.

— Мать напекла для тебя сладких баранок… я оставил их в машине.

— Очень мило с ее стороны. Но сейчас пост. Так что не беспокойся. Ты можешь съесть их по пути домой.

Димитрис хорошо знал, что его семья не в ладах с церковным календарем.

Яннис не мог спросить у брата, чем он занят, потому что и без всяких вопросов знал: читает Библию, молится, размышляет. Даже теперь Яннис сомневался в том, что между ними есть какая-то разница. Возможно, его интересовало бы одно: выслушать чью-то исповедь. Ему всегда было любопытно, что́ люди выкладывали его брату и какими словами отвечал им тот, кто ничего не знает о грехе.

— Как твой бизнес? — спросил Димитрис.

— Несмотря ни на что, дела идут хорошо, — ответил Яннис. — Люди готовы последний цент тратить на эспрессо. Даже если Греция начнет рушиться вокруг них, они будут попивать свой кофе.