Я видел лишь затылок Йоргоса, и то издалека, но мне подумалось, что облик этого человека должен говорить о долгих годах непрерывных страданий. Многие десятилетия жить в тени дурных воспоминаний и невысказанных обвинений — какой это, право, тяжкий груз. Половина жизни Йоргоса прошла будто в подземелье, но возвращение Михалиса Никопулоса воскресило его, дало возможность второго крещения.
В какой-то момент, слушая этот рассказ, я сказал себе, что не должен позволять годам утекать без следа, я должен цепляться за жизнь, начать все заново… и с удвоенной энергией. Казалось, ласковая весна пришла раньше срока, в январе, и я чувствовал, что начинаю оттаивать. Алкионовы дни кружат голову, опьяняют ранним теплом, и Леонидас рассказал мне, почему их так называют. Согласно Овидию, Алкиона, дочь Эола, бога ветров, бросилась в море, когда утонул ее муж. Пара превратилась в зимородков — алкионов, и когда дочь Эола строила свое гнездышко на берегу, ее отец успокаивал море, чтобы защитить будущий выводок. Говорят, что такое затишье среди зимы благоприятно для гнездящихся в эту пору зимородков, но должен признать, что и мне оттепель подарила ощущение безмятежности. Я оставался в Превезе, наслаждаясь им, каждый вечер ужинал с Леонидасом и Дорой, которая, как хвастался ее муж, была замечательной поварихой. Она-то и решила подкормить меня. Я потерял несколько килограммов за недели, прошедшие после твоего несостоявшегося прилета, и одежда просто болталась на мне, но ко времени отъезда из Превезы я начал снова выглядеть здоровым.
Из Превезы я направился на восток — в Карпенисион. Случайно свернул не в ту сторону и совершенно потерялся на безымянной дороге высоко в горах. Много часов я блуждал один, вдали от цивилизации, но одиночество бодрило меня. Оказался я там не по своей воле, но дорога вывела меня к волшебным пейзажам, которых я бы никогда не увидел, если бы не заблудился. Я начал задумываться о счастливых совпадениях. Могут ли ошибки развернуть нашу жизнь к лучшему? Может ли то, что казалось катастрофой, пойти во благо? Мне хотелось надеяться на это. По крайней мере, я стал рассматривать такую вероятность. Высоко в диких горах на меня снизошли мгновения свободы и легкости.
Элли отложила блокнот. Она провела в Греции уже четыре дня и наслаждалась каждой минутой своего отпуска. Утром она купалась и загорала на берегу у отеля в Толоне, а затем ездила на автобусе в Нафплион, где каждый день обследовала что-нибудь новенькое — замок, церковь, музей. История щедро одарила этот прекрасный город, как и писал об этом Энтони [33] Английское имя Anthony произносится как «Энтони». Открытки, отправленные героем из Греции, подписаны первой буквой его имени: «А.».
. Элли выпивала стаканчик вина в кафе на площади и спешила на автобус, чтобы успеть к обеду. На второй день она отправила открытку матери, зная, что та ждет весточки от нее. Писать открытки казалось делом старомодным, потом приходилось приклеивать шесть марок — места для адреса почти не оставалось. Она улыбалась, восторженно написав про Нафплион: «В нем есть что-то особенное». Если бы у нее не было доказательств в виде открыток от Энтони, Элли бы не верила, что они дойдут до адресата. Друзьям она разослала по электронке селфи на фоне моря.
Элли открывала блокнот Энтони по вечерам и читала по нескольку историй в день на балконе. Ей для чтения требовалась особая атмосфера — тишина, яркие звезды, умиротворяющий ритм пения цикад, мягкий плеск волн, накатывающих на берег. Ей казалось, что именно в такой обстановке нужно читать мысли незнакомого человека — в уединении и тиши, не нарушаемой грохотом поп-музыки в баре или стуком мяча на теннисном корте. Иногда Элли поглядывала на карту, прикидывая расстояние от Нафплиона до тех мест, которые посещал Энтони. Максимум ее устремлений ограничивался однодневной поездкой в Превезу или Патры, но портье сказал ей, что за один день она не успеет съездить даже в Каламату. Что ж, придется оставаться здесь. И Толон, и Нафплион были так прекрасны, что она не возражала. Пока ей придется довольствоваться описаниями, сделанными рукой Энтони.
Она начала осваиваться в Греции — благодаря и голубому блокноту, и личным наблюдениям. Она постепенно проникалась духом этой страны, пленялась мелодией языка, ее покоряли улыбки людей и даже ароматы еды… Элли начинала понимать, почему Энтони решил продолжить свои странствия, вместо того чтобы вернуться в Лондон в преддверии безотрадной осени. Осень выдалась одной из самых дождливых в истории, и Элли радовалась тому, что Энтони остался в Греции. Бесконечно серые дни не способствовали бы улучшению его настроения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу