Виктория Хислоп - Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

© ninanaina/Shutterstock (размыв)

Он вытерся, оглянулся и понял, что на мостках кого-то не хватает. Внезапно он понял, что люди вокруг называют какое-то имя.

— Где Михалис?

— Ты его видел?

— Он был там?

Вопросы со всех сторон сыпались на него.

— Был… Я его видел…

Никто не слушал.

Три или четыре пловца снова нырнули и поплыли туда, где был найден крест. Один из них направился к лодке, чтобы предупредить священника. К этому времени поблизости уже кружило несколько других лодок, люди на них пристально вглядывались в воду.

Люди кричали, охали, показывали куда-то. На берегу поднялась волна паники. Йоргос слышал безутешные рыдания матери и сестер Михалиса. Вскоре послали за аквалангистом из соседнего города.

Йоргос вглядывался в поверхность волн, перед его мысленным взором проходили те мгновения, когда он видел Михалиса в последний раз. Он вспомнил, что тот при его приближении поплыл куда-то в сторону.

Люди снова столпились вокруг него.

— Он был там?

— Ты его видел?

— Что там случилось?

— Крест был у него?

— Он его первым нашел?

Йоргосу стало жутко. Он представил, как по городу ползут ужасные слухи. Все хорошо знали, что он соперничал с Михалисом в команде и в итоге вытеснил более сильного физически, но возрастного игрока. Михалис успешно натравил на Йоргоса всю команду, что бросалось в глаза, и не только во время тренировок в бассейне. Для бывшего лидера это было нечто большее, чем попытка отыграть первенство. Он весь исходил жгучей ненавистью, в особенности после прошедшего сезона, когда Йоргос затмил его, опытного игрока.

Теперь же горожане искали тело Михалиса. И они знали, что последним в живых его видел Йоргос.

Поиски продолжались три дня. Группы местных жителей обходили побережье — труп могло прибить к берегу или вынести течением на одну из песчаных кос, расположенных севернее Превезы. Ничего не нашли. Поэтому и похорон не было. Эта история так и осталась незаконченной, а отец Михалиса в кафенионе ясно дал понять, кого он подозревает.

Полиция опросила всех, и в последнюю очередь — Йоргоса. К тому времени следователи уже имели представление о взаимоотношениях этих двоих. Несмотря на слухи о том, что Михалис замешан в разных преступлениях, никто не хотел плохо думать о герое спорта. Полицейские игнорировали вооруженное ограбление в середине декабря, когда убили двух человек. Брат и дядя Михалиса были пойманы на месте преступления, и в скором времени их ждал суд — им предъявили обвинение в убийстве. Все свидетели говорили и о третьем человеке, некоторые даже ждали ареста Михалиса. Йоргос же никогда не участвовал в темных делишках, но это никого не интересовало. Напротив, все говорили о нем как о безжалостном конкуренте, способном ради победы на что угодно. При отсутствии трупа и свидетелей арест Йоргосу не грозил, не могли предъявить ему и формальных обвинений, однако общество уже утвердилось во мнении, кто виноват.

Йоргос не мог покинуть город. Это рассматривалось бы как признание вины, как бегство. Да и есть ли смысл ехать в чужие края, где не будет ни семьи, ни друзей, ни прошлого? Так поступали только те, кому было что скрывать. Йоргос даже сам себя начал спрашивать, не виноват ли он. Увы, прав был его друг Леонидас, говоря: «Люди не желают слушать то, чего они не хотят услышать».

Тренер, извинившись перед Йоргосом, сказал, что ему придется уйти из команды, поскольку при таком отношении к нему других ватерполистов они не сыграются. Что ж, прежние товарищи по спорту добились немалых успехов: побеждали в национальном чемпионате, а трое даже участвовали в Олимпийских играх.

Йоргос устроился на работу в часе езды от города — в компанию, которая фасовала и экспортировала сыр фета. Он по-прежнему жил с матерью, но никогда не появлялся в центре Превезы. С апреля по октябрь по пути домой с работы он останавливался, чтобы поплавать в одиночестве на труднодоступном и потому пустынном берегу, а зимой ехал прямо домой.

Три года спустя после исчезновения Михалиса в церкви прошла служба. Прихожан собралось не меньше, чем на Теофании.

Так Йоргос и жил почти сорок лет — словно тень. Он существовал, но отсутствовал. Наверное, самым болезненным для него стал уход матери. Они никогда не говорили о случившемся, но Йоргос знал: она тяжело переживала, что невиновность сына не сумели доказать. Подозрение запятнало их семью с того январского утра. Это каждый день грызло Маргариту Зирас.