Сергей Иванов - Противо Речия [сборник]

– Давайте лучше распаровозим, а то что-то никак.

Распаровозили. Эффекта – ноль. От «пятки» мы с Кабаком отказались, поэтому Кеша педантично добил ее один, после чего глубоко втоптал папиросную гильзу в грязь, тем самым финализировав наш импровизированный утренний моцион.

Не прощаясь, мы разошлись по разным корпусам – учиться. Я предусмотрительно достал жевательную резинку, а с «нафтизином» я и так не расставался со школы, поскольку травмированный в глубоком детстве нос – моя ахиллесова пята, но вам все эти подробности знать ни к чему.

Я зашел в аудиторию, поздоровался с друзьями и сел на самый верхний ряд. Достал конспект, ручку, блокнот, куда записывал тексты песен. Трава оказалась никакой – «бутером», как мы тогда говорили.

…В своем заблуждении относительно качества шмали я смог убедиться уже на пятнадцатой минуте лекции, когда голова Рафаэля Константиновича, стоявшего внизу возле доски метрах в двадцати от меня, вдруг отделилось от его туловища и подлетела ко мне, напрочь закрыв обзор. Я попытался отодвинуть ее в сторону, однако мои ладони провалились в пустоту. Тем временем голова стремительно увеличивалась в размерах. Я мог рассмотреть ее мельчайших деталях: пористая, угреватая кожа сероватого оттенка, слегка крючковатый нос, редкий седой «ежик» на голове, длинные косые бакенбарды, массивные квадратные очки. Голова все время что-то говорила мне, однако я не мог разобрать ни слова, так как голос реверберировал со страшной силой, и слова, переплетаясь между собой, сливались в кошмарный монотонный грохот. Складывалось ощущение, что ты находишься внутри металлической цистерны, а несколько человек изо всех сил колотят по ней железными прутами.

Перед тем, как время исчезло, я успел съесть свой бутерброд, так как пробившийся сквозь застилавшую сознание пелену слабый, едва различимый сигнал разума велел мне употребить пищу. Также я съел бутерброды всех своих соседей по ряду в амфитеатре-аудитории и выпил всю их воду. А затем время исчезло, и я понял, что мне пора домой.

Уж если где и есть время, то дома.

Я молча поднялся, прошел прямо сквозь говорящую голову Рафаэля Константиновича и вышел на улицу.

Все семь с лишним километров пути от университета до своего дома-«гармошки» я преодолел пешком, забегая по пути во встречные «комки» за жидкостью, пугая продавщиц невнятными требованиями и судорожными телодвижениями. Автомобильный траффик, и так не особо напряженный в то время, проплывал мимо меня словно в рапиде, солнце казалось белым, безжизненным и холодным.

Кое-как добрел до дома, сбросил одежду и наполнил ванну холодной водой. Не знаю, сколько я просидел в ней. В реальность меня вернул телефонный звонок. Я вылез из ванной, насухо вытерся и поднял трубку:

– Ну что, тебя попустило?

Я узнал голос Сани, моего одногруппника.

– Да вроде бы, – неуверенно ответил я, на всякий случай оглядевшись по сторонам, – точно, да.

– Вот и отлично. Ты же не забыл, что сегодня День студента? Короче, в шесть мы в общаге. Собираемся – либо лаве, либо бухло. Ты будешь?

– А который час?

– Два.

– Блядь. Вот это меня накрыло. Конечно, буду. Но чуть позже.

Ближе к семи вечера, сидя в автобусе все того же 107-го маршрута, я мчался в общагу. Когда я приехал, выяснилось, что за два часа моего отсутствия праздник успел трансформироваться в оргию.

По коридорам, пружиня от стены к стене, слонялись потухшие тени моих однокурсников, рафинированная до невозможности в обычной жизни девушка Лена размазывала по плитке картофельное пюре и энергично слизывала его, изображая, вероятно, кого-то из персонажей хардкор-порно, которое тогда только становилось мейнстримом, а очень пьяный друг Саня под зубодробительный рифф из Just One Fix уже битый час сексуально истязал одногруппницу Анжелу, о чем свидетельствовали ее утробные крики, доносящиеся из-за незапертой в спешке хлипкой общажной двери.

В итоге, собрав по одиночке небольшой коллектив относительно адекватных людей, с которыми еще можно было выпить и членораздельно пообщаться, я с головой нырнул в свой первый в жизни профессиональный праздник – День студента.

Почему-то Бразилия. Предсказуемый пляж с развернутым на нем гигантским оупен-эйром. Наша группа – в числе хедлайнеров, но выступать еще не скоро, поэтому все занимаются своими завсегдашними делами в бэкстэйдже.

Коротин в художественно разорванной клетчатой рубахе сосредоточенно тискает дежурную мамзель из числа группиз. Боба по-отечески понимающе смотрит на него, одновременно отщелкивая месседжи на дисплее айфона. Макс и по-настоящему живой Заяц (признаться, я никогда до конца не верил в его смерть) взрывают невероятных размеров косяк, больше напоминающий разноцветный конус клоунского колпака. Я, как обычно, созерцаю происходящее, одновременно заклиная себя ни во что не влипнуть.