Сергей Иванов - Противо Речия [сборник]

Рок-н-ролльная среда тоже не отличалась однородностью и точно так же состояла из противоположностей, которые, тем не менее, каким-то непостижимым образом умудрялись находить общий язык. К примеру, в одной группе могли играть дети партийной номенклатуры, преподавателей, зэков, инженеров, поваров и торгующих опиатами частных предпринимателей. По большому счету, рок-н-ролл и существует для того, чтобы стирать границы всевозможных социальных различий и табу, очищая подлинную человеческую сущность от всей этой наносной шелухи.

Я метался между двумя не пересекающимися сферами, и, нужно признаться, подобное положение вещей меня вполне устраивало, хотя, признаю, со стороны все это могло казаться проявлением раздвоения личности. Впрочем, последний факт меня тоже особо не угнетал, так как личностей внутри меня с самого детства скопилось очень много, и я всегда об этом знал. В конце концов, у каждого из вас есть соседи, которые вам не нравятся, но это не значит, что вам нужно пойти и убить их. Любая жизнь целиком состоит из компромиссов, а где и кем они достигаются – несущественно.

Итак, стоял промозглый ноябрь года милостию Божию 1993-го. Если точнее, 18 число. Среда. Ранним утром, задолго до начала первой пары, я прибыл ко второму корпусу университета, в одной из аудиторий которого должна была состояться лекция по истории чего-то-там в исполнении Рафаэля Константиновича Попова. Не помню, что именно побудило меня заявиться на учебу в такую рань. Скорее всего, это был аномально оперативно прибывший автобус 107-го маршрута. Территория перед корпусом, обычно заполненная до отказа, пустовала. Я присел на скамейку, закурил и продолжил рифмовать в уме строчки будущей песни.

Через несколько минут перед корпусом притормозила новенькая серая «девятка». Естественно, беспроглядно тонированная. В колонках хрипло надрывался какой-то туберкулезник.

Из «девятины» вышли два человека, в которых я узнал Кешу и Кабака, моих знакомых. Кеша учился на моем факультете на курс старше, а с Кабаком мы и вовсе учились в одной школе. Спустя несколько лет его объявят в розык за изнасилование, в результате чего ему придется несколько лет скрываться от правосудия на пляжах Израиля, а еще через несколько лет он начнет постить в «Одноклассники» фотографии из Владивостока, который, как известно, беглых каторжников не выдает и вообще не факт, что существует.

Оба они происходили из состоятельных семей, оба были одеты в коричневые длинные дубленки, сам факт обладания которой в те годы говорил о статусе человека больше, чем все его метрики и характеристики вместе взятые. Кеша и Кабак были известными травокурами, и значительные суммы карманных денег позволяли им отовариваться у самых лучших и самых дорогих в городе поставщиков дури. Курили они много и практически непрерывно. Известен факт, что однажды Кешу убило настолько наглухо, что когда преподаватель поднял его и спросил что-то по теме, Кеша, с трудом разлепив пересохшие губы, дословно ответил следующее: «Спецу-наводчику, налейте водочки», чем вызвал у профессора сильнейший фобический невроз, длившийся до самого звонка. Так-то.

Первым меня заметил Кабак:

– О, привет, Серега, как дела?

Он быстро подошел и неуловимым жестом ткнул мне свою острую ладонь. Я пожал ее.

– Нормально. Привет. У тебя как?

Подтянулся пухлый Кеша, похожий на медвежонка Тедди в своей обильно отороченной мехом дубленке. Кеша уже успел приобрести характерную для людей его сферы увлечений напряженную осанку, а также вороватый, постоянно мечущийся по пространству взгляд. Вот и в тот момент Кеша, смотря куда-то в сторону, негромко, но очень членораздельно произнес:

– Короче, Кабак, мы рвем или не рвем?

Переминающийся с ноги на ногу Кабак, обутый в легкие не по сезону остроносые лакированные туфли, посмотрел на меня и скорчил вопросительную гримасу, словно переадресовывая Кешин вопрос. Я мялся.

– Чуваки, да я и не прочь, но первая пара.

– Лекция? – поинтересовался Кеша.

– Ага.

– Лекция – хуйня. Не спалят. А кто?

– История. Рафик.

– Ну тогда тем более. Короче, смотри сам, а мы идем. Да, Кабак?

Тот быстро кивнул.

– Короче, подтягивайся, мы за вторым рванем по-быстрому. Пока толпы нет.

Кеша в это время уже тянул его за рукав.

– Кабак, не заебывай человека. Не хочет – не надо. Тем более, сегодня продукт особый.

Стоит сказать, что мои взаимоотношения со шмалью никогда не были слишком близкими. Нет, конечно, время от времени я покуривал ее в компаниях, пару раз выезжал со своими друзьями из музыкальной тусовки собирать «мацанку» за город. Но даже сейчас, спустя много лет, я не могу сказать, что мне это нравилось. Видимо, просто не мой сорт кайфа – такое бывает. Однако в тот раз внутри меня щелкнул какой-то тумблер, и я, заинтригованный как бы невзначай брошенным Кешей словом «особый», затушил окурок, набросил на плечо рюкзак и направился за корпус. Когда я повернул за угол, Кеша уже «взорвал» и делал первую глубокую тягу. Затянувшись и задержав дыхание, он передал косяк Кабаку, который, сделав три-четыре быстрых «напаса», передал его мне. Я затянулся – шмаль себе шмаль, ничего особенного. Кеша шумно выдохнул остатки дыма и сказал: