Алекс Тарн - Квазимодо

«Пить, небось, хочешь? Нет, дорогой, сначала наружу. Мне тут с тобою еще неизвестно сколько сидеть, так что гадить внутри запрещаю. Понял? Еще раз увижу — начну резать… пальчик за пальчиком, пальчик за пальчиком… у тебя их пока двадцать, надолго хватит.»

Абу-Нацер открыл замок и удлинил цепь, так что теперь ее хватало на то, чтобы выйти наружу и даже отойти метров на десять от пещеры.

«Давай, пес, пошел вон, — сказал он, развязывая заложника. — Вставай, говорю!»

Человек с трудом подвигал одервеневшими конечностями и стал подниматься, держась за стену, медленно и мучительно, в несколько приемов. Абу-Нацер, повернувшись к нему спиной, рылся в мешке с одеждой.

«Не вздумай снимать скотч со рта, — предостерег он, не оборачиваясь. — На-ка, смени штаны. Хамдану они больше не понадобятся…»

Выгуляв пленника и бросив ему флягу с водой и сухую лепешку, Абу-Нацер снова укоротил цепь. Что делать дальше? Это должно было выясниться в ближайшие сутки. Если не произойдет ничего непредвиденного, то вполне можно следовать первоначальному плану… конечно, с некоторыми изменениями. Прежде всего, надо залечь и не высовываться недельку-другую. Слава Аллаху, пещеру они оборудовали так, что можно без проблем продержаться в ней несколько месяцев. Вода, хлеб, консервы, курево… всего навалом. Патронов и гранат столько, что за всю жизнь не перевести. Одежда. Медикаменты. Короче — все. Даже студия для съемок. Хотя теперь неизвестно, когда снова снимать начнем.

Абу-Нацер вздохнул и посмотрел в дальний угол пещеры, где располагалась «студия» — предмет его особой гордости. Нечего говорить, тут они потрудились на славу. В жизни не догадаться, что дело происходит в пещере. Стол. Стул. На беленом картонном заднике развешаны флаги и портреты шахидов. Даже пол умелец Махмуд выложил плиткой — комната и все тут. Свет на батареях. Все тип-топ, не подкопаешься. Неужели впустую? Ну нет… Абу-Нацер так быстро не сдается. Мы еще по вашим си-эн-энам погуляем…

Помощников, конечно, надо новых, это верно. А иначе — как кассеты передавать? Где газету свежую брать для съемки? Да и воду хорошо бы сменить… свежая-то, она получше будет. Ну помощники не проблема, найдем. Одного телефонного звонка хватит. Не впервой. Но это все потом, через две недели. А пока — залечь и не дышать. Кстати, и поспать не мешало бы. Абу-Нацер связал заложника, лег и мгновенно заснул.

Проснулся он через несколько часов, рывком, как от удара. Кто-то спускался по склону прямо над ним. Причем делал это, нисколько не таясь, если судить по многочисленным мелким камешкам, скатывающимся сверху на площадку перед пещерой. Абу-Нацер схватил оружие и выбрался наружу. Собака! Это и в самом деле была идущая по его следу собака. Уткнув нос в землю, она сейчас в точности повторяла ту же самую большую петлю, которую Абу-Нацер предусмотрительно сделал перед тем, как войти в укрытие. Но что это за чучело тащится за ней на поводке? Соломенная шляпа, светлая бородища чуть ли не до пояса, футболка, драные джинсы, туристские ботинки… Откуда тут взялся такой на мою голову? Абу-Нацер присмотрелся — нет, вроде бы безоружен… даже рукоятка пистолета не топорщится за поясом… может, на голени?.. нет, непохоже. Просто гуляет? Он-то, может, и да, но вот собачка у него — точно не просто так землю носом роет. По мою душу собачка идет, верное дело — по мою… Так что мимо они не пройдут, даже не надейся…

Так. Теперь — чем их брать-то? Мужик, видать, здоровый… метра два, не меньше. С ножом против такого опасно. Хотя можно было бы и с ножом, да вот собака все дело портит. Вцепится в ногу или куда еще и все — пока с ней разбираешься, уйдет мужик, выкатится на шоссе, а там — машины, джипы патрульные. Абу-Нацер взглянул на шоссе, и сердце его упало. Крутя нелепой под ярким еще солнцем мигалкой, по дороге медленно полз зеленый армейский джип. Вот ведь накликал! Что же делать-то, мать твою… ах ты, черт, жалость-то какая! И надо же, чтобы все так по-идиотски сложилось — и джип, и собака, и чучело это соломенное, и все — в одно и то же время!

Мужик с собакой приближались. Они находились уже в каких-то тридцати метрах. Вдруг собака остановилась и, подняв голову от следа, посмотрела прямо на Абу-Нацера, вернее, на заросли кустарника, закрывавшие площадку перед пещерой. Она уже почуяла его, сволочь! Она уже точно знала, где он, видела его своим проклятым носом сквозь все камни и кусты. Она стояла, напружившись, натянув поводок и скаля передние зубы. Она смотрела прямо в его глаза. Рука Абу-Нацера непроизвольно дернулась к лицу, к шрамам. Он поднял автомат и навел его на лохматую собачью шею. Стрелять сейчас или немного подождать? Подождем… может, джип тем временем отъедет…