Евгений Попов - Тихоходная барка Надежда (Рассказы)

И нечто мне сразу же в очереди резануло глаз, и, как выяснилось это вскоре, я не ошибался.

Понимаете, дело в том, что поскольку за последнее время значительно выросла культура населения, то все теперь себя в очереди ведут прилично, культурно и спокойно.

Все тихо ждут, когда подойдет их время, и, когда подходит их время, без волнения и с уверенностью в будущем берут тот самый продукт, за которым они и встали в очередь. Например, куриное яйцо.

Это раньше, тогда действительно наблюдались эксцессы: крик, вой, шум, ругань, иногда и до мордобоя дело доходило, а теперь все это кануло в прошлое. Вы вот посмотрите внимательно кругом и с удовольствием убедитесь в том, что я не вру.

Вот почему мне сразу, я говорю, резануло глаз, что очередь как бы вернулась к старым временам и порядкам.

Столпились. Размахивают руками. Кричат. Вопят. Затевают потасовки. Хватают друг друга. Ругаются.

Я тогда быстро, я - мигом, я, увидев нарастающее безобразие, мигом вклинился в толпу с мыслью: "Эх, была не была. Тряхну стариной, попытаюсь навести порядок".

С этой мыслью и со словами: "Люди! Что вы делаете? Опомнитесь!" - я вклинился в толпу и тут заметил еще кое-что интересненькое.

Заключавшееся в том, что, во-первых, толпа охотно, хотя и туго, пропускала меня вперед, но смотрела не по-человечески изумленно.

А во-вторых, все они - и мужчины, и юноши, и дети, и дамы, и безусые подростки, и старушки, и старики - были одеты в какие-то неописуемо устаревшие лохмотья: сюртучки, гимнастерки, толстовки, фраки, куртки, рваные тельняшки.

Заметил девушку, которая нацепила такую устаревше короткую юбку, какие только сейчас, по слухам, входят в моду на прогнившем, отцветшем и облетевшем Западе.

Другая, по возрасту старушка, держала на глазах пенсне. Сама в суконной одежде, на ногах солдатские обмотки.

Кто-то к кому-то на моих глазах лез в карман, кто-то кричал: "Па-азвольте!", а у одного мужчины средних лет я увидел на боку, я увидел... что бы вы думали?

А револьвер я увидел у него на боку, у мужчины с рожей красной, озверевшей от водки. Вот как. Или маузер. Я в марках огнестрельного оружия разбираюсь весьма слабо, хотя носил.

Факт, конечно, неслыханный и небывалый для наших условий, вопиющий, чтобы даже в очереди за куриным яйцом люди стояли с револьверами, но я даже и этой дикости не успел удивиться.

Потому что, протиснувшись наконец в голову очереди, я не нашел там милых сердцу ящиков с яйцом и продавщицу в белом халате, а обнаружил себе на диво свою бывшую ученицу Ариадну Кокон, которая за время учебы у меня показала чрезвычайно низкую успеваемость по физике и вела себя из рук вон плохо: слишком увлекалась мальчиками, танцевала на вечере, прижавшись к ним животом, и была замешана в какой-то дачной истории.

И вот сейчас эта несчастная стояла на коленях в нелепом рубище с полуобнаженной белой грудью, была крашена помадой и имела под правым глазом синий синяк. О Господи!

Палящие лучи солнца немилосердно пекли ее кудрявую головку, глумящаяся толпа травила это беззащитное и заблудшее существо оскорбительными выкриками, предложениями и намеками. О Боже ты мой!

Я рванулся, я вскричал:

- Ариадна! Ариадна! Что приключилось с тобой? Почему ты стоишь здесь в такой нелепой позе и полуголом

виде?

Ариадна подняла на меня свои бездонные голубые глаза и прошептала, еле заметно краснея:

— О, это вы мой учитель. Я сразу узнала вас. Как прекрасно, что я вас встретила. Сейчас я расскажу вам все.

Я могу довериться вам?

— О, разумеется. Я защищу тебя, малышка. Я не дам тебя в обиду. Хоть я и стар, хоть я и сед. Хоть я и немощен, - сказал я, чувствуя, что предательский комок уже застывает у меня в горле, сказал я, обводя мрачным взглядом враждебную толпу.

— Как вы знаете, я еще в школе имела довольно низкий моральный уровень, - начала свой рассказ несчастная Ариадна. - Я танцевала, прижавшись животом к мальчикам, и была замешана в дачной истории.

Поэтому сразу же после школы я попала в компанию стиляг и тунеядцев.

Жуткая это была компания.

Днем мы отсыпались, по вечерам скупали у иностранцев ихние тряпки, сигареты, пластинки и жевательную резинку. А по ночам устраивали оргии. Танцевали голые рок-н-ролл, буги-вуги, твист, шейк и цыганочку с выходом, а также пили из туфля шампанское. Там я получила кличку Халда.

Она перевела дух. Скупые слезы холодили мои глазные яблоки.

- Но, как говорят в народе, сколько веревочке ни виться, а конец будет. Настал конец и нашей "шикарной"