Юрий Рогоза: Музыка для богатых

– Скажи мне самое главное, – опомнился Никита. – Ну, вообще самое главное. То, что мне обязательно нужно знать. Пожалуйста… А то уже утро, скоро все проснутся…

– Не волнуйся. Время почти стоит. Вернее, идет в двадцать шесть раз медленнее, чем для остальных… Ты даже успеешь поспать пару часов.

– А почему именно в двадцать шесть?

Ответом было уютное молчание, и Никита понял, что ответа он не услышит.

– Хорошо, скажи, что главное для человека? Для меня, например…

Чернокрылый Абдаллах словно только и ждал этого вопроса, заговорил убежденно и радостно:

– Главное – жить достойно. Работай и пируй, не зная страха. Построй дом, в котором никто не посмеет кричать, кроме младенцев. Заслужи любовь светлой женщины и сделай ее счастливой. Не воруй письма Бога, но и не зарывай их в землю. Тогда к старости ты сможешь увидеть, как твоя женщина ставит корзину осенних яблок на дощатый стол, а твой сын, заметив, что ей тяжело, подхватывает эту корзину у нее из рук… И поймешь, что прожил счастливую жизнь. Бог, как и ты, посылает миру музыку, но ее никто не слышит.

– Музыку?.. – растерялся Никита.

– Да. Она звучит в душе, когда человек спокоен, счастлив и полон достоинства. По-настоящему богаты лишь те, кто слышит музыку счастья. Вот только ее почти никто не слышит. Даже укравшие у людей много писем Бога. Ты сам видел… – Никита кивнул, соглашаясь. – Потому что эту музыку нельзя купить за ворованные письма. Только за те, которые были посланы тебе. И только если ты их получил… Сложно, да?

– Почему же ты не избавишь мир от несправедливости? Ты же послан самим Богом?

– Хвала ему, я не должен этого делать. Я бы не справился. Я отвечаю лишь за вас, четверых, и то все непросто…

Ангел замолчал, застыв в воздухе, над самым полом.

– Помоги мне понять мир, – серьезно попросил Никита.

– Его не нужно понимать, я тебе уже говорил, – мягко ответил ангел. – В нем нужно жить. Откупиться от его мерзости и счастливо жить. У тебя получится, я знаю. У Витька и Шон, думаю, тоже. А у Харалдая, кажется, уже получилось. Хвала Богу…

– Да, кстати… – Даже в эти пропитанные волшебством минуты Никита замялся, подыскивая слова. – Послушай… В общем, я не уверен, что у меня хватит сил не проговориться… Честное слово. Ну, утром, я имею в виду…

– Об этом не волнуйся, – ангел опять не улыбнулся. – Утром все покажется тебе прежним. Ты ничего не забудешь, просто не найдешь этой тайне места в реальности. Это трудно объяснить, увидишь сам. Что-нибудь еще?..

– Даже не знаю. – Никита вдруг запоздало почувствовал тяжелую рассветную усталость. – А что Коржов, действительно…

Не то чтобы ему действительно было так важно знать эту правду, просто подумалось…

– Жизнь бывает похожа на бразильский телесериал. Не случайно же эти сериалы так популярны… Он был близок с твоей мамой один раз, – все так же, ничего не выражающим голосом, проговорил ангел. – Он зачал тебя, да. Но какое это имеет значение? Твой папа – тот, чьи улыбку и руки ты запомнил…

– Это я и сам понимаю, – отрезал Никита. – А почему ты не удержал меня тогда?..

– Потому что ты сказал: «ради Бога». А это единственные слова, после которых я становлюсь бессилен…

– Понятно… – протянул Никита.

Думалось плохо. За окном, что бы ангел ни говорил о времени, уже серело, и даже его черные крылья начинали проступать на фоне стеклянной стены.

Никита поднялся на ноги. Странно, но те совсем не затекли. Он понимал, что у него осталось сто тысяч незаданных вопросов к ангелу, но ни один почему-то не приходил в голову.

– А ты еще побудешь с нами? Ну, я имею в виду – как Марик? Понимаешь, мы тебя полюбили, правда. В смысле – его… Я – так точно. Да и остальные – тоже точно… Хотя – что я спрашиваю! Ты же не можешь умереть, да? Ты, наверное, даже боли не чувствуешь…

– Я чувствую боль. – Ангел не изменил выражения лица, но чуть опустил крылья, отчего вдруг стал казаться очень грустным. – Мне в двадцать шесть раз больнее, чем каждому из вас…

– Круто, – Никита вспомнил драку Марика с Копейкиным.

– И мне скоро предстоит уйти. Мне не дано знать этого, но я чувствую…

– Навсегда?

– Если я буду прощен, то – да, навсегда.

– А можно мне будет еще поговорить с тобой вот так? Ну, как с ангелом?..

– Ты сам не захочешь. – Ангел чуть пошевелил огромными крыльями, и Никита почувствовал на лице холодные волны воздуха. – Лучше иди, поспи хоть немного…

* * *

Но поспать не удалось.

Никите показалось, что уже через минуту после того, как он закрыл глаза, пентхаус наполнился суетой и радостными криками. Ни о каком сне не могло быть и речи, и он сбросил ногой одеяло. Помахав руками и с десяток раз через силу отжавшись (обходиться совсем без зарядки он последнее время не мог), Никита набросил халат и вышел в коридор. Там происходило что-то непонятное.