Егор Радов - Бескрайняя плоть

— А где же деньги-то? — недоуменно проговорил Зудов.

— Ты просто остолоп! — взорвался Труть. — Деньги-то я получаю! И мы делим их…Тебе…Впрочем, обсудим…Ну, понял, дубинушка?

— Как же вы их получаете, если их получил этот…мертвец? — спросил 3. 3. Труть ошарашенно и злобно развёл руками.

— Ты в самом деле такой глупый, или прикидываешься?… Куда их мертвец получит? На тот свет, что ли? Изначально всё делаем мы, и отправляем и получаем…и кайфуем, наконец! А этот существует только на бумаге!

— Как же он подпишет договор?

— Да задним же числом, задним, задним, понимаешь?… Таким же задним, как…Впрочем, не будем сейчас про мою любимую…

— Это незаконно! — воскликнул Зудов.

— А где ты законно сейчас получишь деньги?… Где? Где?!

— Ну хорошо, хорошо, но я-то тут при чём?

Труть хитро посмотрел в зудовские глаза.

— А вот ты всё это и проделаешь. Тут есть два пути: либо ты действительно находишь какого-нибудь смертельно больного, либо самоубийцу, либо…

— Что — либо?

— Заднее число! — раздражённо воскликнул Труть, повертев у себя в виске. — Ну?

Зудов испуганно застыл на своём стуле.

— Надо подумать…Обмозговать…Решить…

— Чего тут думать, баран!.. Ты хочешь нищим быть?

— Я не хочу в тюрьму!.. — со слезой в тоне сказал 3. 3.

— Не зарекайся!

— У меня нет мёртвых на примете.

— Работай, ищи! Блин — каждую секунду кто-нибудь помирает, а он не может мёртвого найти!

— А заднее число?

— А вот это уже дело техники! — торжественно произнёс Труть и хлопнул ладонью по столу.

— Может, лучше всё же старичка, или ракового больного…

— Так думай, ищи! Они, правда, суки, такие живучие бывают и жадные…Да пойди в морг, спиши чьи-нибудь паспортные данные и распишись за него…

— Я?

— А кто? Я и так это всё придумал…и…получу всё, беру всё на себя!

— Лучше безнадёжно больного! — твёрдо сказал Зудов.

— Попробуй. Но учти: к обеду мне уже нужен дохлый человек, точнее, его подпись и данные!

— Чего ж так спешить-то!.. — укоризненно сказал Зудов.

— А чего медлить? Я — в банк, ты — за мертвецом. Лерочка на подхвате, координирует ситуацию. Надо же всё подготовить! Всю операцию. А потом одним ударом — хряк! Бук! Пдзьоюююк!.. И по миллиону получаем!

— Это…правда?… — растрогался Зудов.

— А то! Риск есть, конечно же, но кто не рискует…

Зудов ошалел.

— Ты согласен?

Зудов задумался.

— Если ты не согласен, я поручу это всё кому-нибудь другому — тому же Никитке! Парень молодой, а уже башковитый! И не боится. Но ты тогда не получишь ни шиша! И не обижайся. А «жужуинвест» всё равно не сохранить, по крайней мере, в таком виде, как сейчас. Пора совершить мощный рывок!

"Все мои худшие опасения подтверждаются, — печально подумал Зудов. — Эх, устроиться б в «Войну»! Не надо было бы стоять перед этой дурацкой дилеммой…Ещё мертвецов мне не хватало! Продавал бы себе спокойно всякие электробритвы, снаряды и зенитки! Благо на них всегда есть спрос!"

— Ну?!

Зудов каков-то время напряженно молчал, потом медленно проговорил:

— Мне…надо…всё это…обдумать…Я не могу…так сразу…

— Ну я тогда пошёл к Никитке! — раздражённо выпалил Труть, резко вставая с кресла.

— Да нет…Подождите…Вы меня не так поняли…Это так неожиданно…

— Ты согласен, или нет?!..

— Я…Согласен, конечно, но…

— Вот и чудненько! — расплылось в улыбке толстое лицо Свена Свеновича. — Пошли обратно, я дам тебе более подробные инструкции и экипировку!

— Э…Какую ещё экипировку?…

— Увидишь, дружище! Я знал, что ты пойдёшь со мной до конца! Но если что, — тут Труть стал нарочито серьёзным, — я тебе ничего не предлагал, ты всё берёшь на себя! У нас руки длинные — в любой зоне тебя найдём!

— Что вы имеете в виду?! — испуганным фальцетом почти пропел Зудов.

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду! Но моя интуиция, — Труть вновь легко улыбнулся, — подсказывает мне, что всё пройдёт наилучшим образом. Ура, Зэ-Зэ, юпииии!..

— Юпи?…

— Наш боевой клич, — сказал Труть. — Пошли за обмундированием, солдат капитала!

— А если…Я этого мёртвого не найду… — всё ещё сомневался Зудов. — Может ведь такое случиться? И что мне тогда делать?

— Вешаться, — ответил Труть.

Настроение Зудова резко изменилось от благостно-радостного до настороженно- унылого. Он вдруг уловил в последнем слове Трутя некий малоприятный намёк, которого, вероятно, там и не содержалось, но который, тем не менее, застрял в мыслях зудовского мозга и настойчиво просился на язык. Он слегка увял и как-то жалостливо посмотрел на Свена Свеновича.