Егор Радов - Бескрайняя плоть

— Эх…Была не была!

З. З. быстро взял деньги.

— Где ваш врач?

— На шестом этаже! Вперёд!

В большом кабинете двухметровый серьёзный человек в белом халате поднял вверх шприц с прозрачной жидкостью.

— Подставляй зад!

— Это обязательно?… — заволновался Зудов, полулежащий в кресле, напоминающее зубоврачебное. — Может быть, в руку?…

— Нет. В жопу! Для тебя же лучше!

Захар Захарович перевернулся на живот, приспуская штаны, и тут же почувствовал небольный, уверенный, тык укола.

Через пять минут он расплылся в блаженстве.

— Доктор…Свен Свенович… — промурлыкал он, медленно застёгивая ширинку, — я…вас люблю!.. Я сделаю всё!

В нашем мире буйно разросшегося капитала существовало два главных прохладительных напитка — продукта двух самых мощных финансовых империй, по объёмам денежного оборота уверенно превышающих состояние султана Брунея, который до сей поры являлся самым богатым человеком планеты Земля, а, возможно, и Солнечной системы. Эти напитки, не пить которые вообще считалось признаком неудачливости, бедности и презрения к человеческому сообществу, и даже настоящим вызовом людскому роду, подлинное основание которого заключалось не в Боге, Разуме, или, скажем, в Природе, а именно в Них, этих напитках, — они именовались «Папа-Вера» и «Папа-Гера». Некоторые называли их любовно «Верыч» и «Герыч». Вот, скажем, обычная сцена у спецларька:

— Мне, пожалуйста, баночку "Герыча"!..

— Может, возьмёте лучше "Верыч"?

— Что вы!.. Что вы!.. Да я уже в утробе, уже с молоком матери всосал "Герыч"!.. И как, после этого, вы можете мне такое предлагать!.. Как вам не стыдно! Фу!!!.. Умру — но не притронусь к этой…А за «Герыч» я и в огонь и в медные трубы…Убить готов за каждую каплю!

— Правильно! — самодовольно и растроганно отвечал спец-продавец. — Пейте «Герыч» каждый день — и вам жить будет не лень! Ля-ля-ля — сплошная фень!..

— Будешь крепким, словно пень! — продолжал покупатель обязательное ритуальное заклинание, сопровождающее каждую покупку «Герыча» в спецларьке. Ларёк-то, впрочем, как и продавец, был собственностью фирмы «Папа-Гера», и, само собой разумеется, приверженцы «Верыча» здесь считались гнусными, вонючими врагами, кого надо давить, как мерзко расплодившихся тараканов, или негров.

А история этих вершин человеческого Духа была такова:

Однажды, где-то в конце девятнадцатого века, году, примерно в 1896-м, один пожилой швейцарский аптекарь Альберт Амадей Гоффманн сидел у себя в лаборатории и изобретал микстуру от тошноты. Само собою разумеется, что он положил туда довольно-таки большое количество недавно изобретённого героина — вещества, лечащего морфинизм, прогоняющего любые печали и треволнения и укрепляющего бодрость мысли и радость мировосприятия. Ещё в микстуру вошло несколько трав, сахар, чуть-чуть лимончика с корицей, и углекислого газа, делающего напиток шипучим и пенистым, как свежий морской прибой. Получилось так, что пальчики оближешь; радостный Гоффманн хватанул пол-литра своего произведения и отправился к себе домой пешком, опираясь на причудливую трость с медным сияющим набалдашником. Но не прошёл он и половины пути, как его охватило некое сладостное головокружение, мягкая истома, неожиданная счастливая слабость в каждом члене тела. Альберт зашатался от прилива счастья, но продолжал идти, вцепившись в трость, как в спасительную соломинку. Через несколько метров он рухнул на мостовую, совершенно не почувствовав боли.

— Много! Много!.. — только и успел крикнуть он, прежде чем погрузился в блаженную дремоту, похожую на райское радостное Небытие; в какой-то полусон, заполненный видениями ласковых чудес и восторженных ярких стран и миров.

Великое состояние продолжалось где-то около трёх часов; затем словно забрезжил рассвет в убаюканном мозгу аптекаря, и он вновь стал различать грубые очертания обыденной серой реальности.

Придя окончательно в себя, аптекарь не забыл свой возглас "Много!..", убавил количество героина, и в новом составе стал продавать микстуру, горделиво названную им "Папа-Гера".

Успех был ошеломительным. Через год, еле-еле сводивший концы с концами Гоффманн стал миллионером, а ещё через два года он умер оттого, что на свой юбилей выпил слишком много любимого «Герыча»: любовная кличка напитка появилась буквально сразу после первого успеха на мировом рынке. Тайну рецепта он, будучи бездетным, передал своему верному ученику Тимофею Метцнеру, который и основал целую транснациональную компанию «Папа-Гера», процветающую и поныне; секрет напитка он передал своему сыну, тот — своему, и так далее. Ходит легенда, что умирающий Гоффманн, подозвав Метцнера, чтобы сообщить ему тайну, сказал лишь четыре слова: "Сынок! Не жалей героину!", но проверить это не представляется никакой возможности, тем более, что героин в скорейшем времени был везде запрещён и признан самым опасным из всех наркотических средств, однако ж, компания «Папа-Гера» не только выжила в этих условиях, но ещё и удвоила, буквально за какой-то год после запрещения, свой капитал. В чём тут дело?… Никто этого не знает; многочисленные анализы, проводимые и до сих пор, упорно показывают отсутствие даже следов героина — вплоть до молекулярного уровня! — а эффект действия вещества ничуть не изменился с того счастливого времени, когда героин официально входил в состав "Герыча".