— Приходите, девчонки, в столовую…Каждой обещаю по три тампона!
— "Ласка", или "Мягкая сушь"? — алчно спросила Зиночка — работница АОЗТ "Вечный кал".
— Что вы… — обиженно сказал официант, которого все почему-то звали Аликом, хотя на самом деле он был Тихоном Тихоновичем. — Самая новь! "Малокровие"!
— Да что вы! — приятно удивилась Леночка, едущая трудиться в своё АО «Суйвчайсиб». — Где ж вы достали?… Ведь он только в стадии разработок…
— У меня всё уже разработано! — по-доброму, но хитро, одновременно как-то гадливо и благородно усмехнулся Алик. — А тебе, Светочка, (бухгалтер-секретарь малого товарищества "Вставьвфоб") от себя лично ещё присыпочку от этих…ну, короче, мандавошек, извините, за слово, "Голый пах"!
— Спасибо, Алик, — как-то аллергически краснея, ответила Света. — Но пора и трудиться! Мы же идём в ногу с эпохой!
— А мой шеф… — начала Зиночка, но тут лифт остановился и дальнейшего Зудов уже не слышал, поскольку покинул это прекрасное, стеклопластиковое, почти прозрачное подъёмное устройство и не спеша направился в покои своего родного «жужуинвеста», дабы немедля приступить к какому-нибудь делу, впрямую связанное с его бесчисленными обязанностями. Но судьба приготовила ему совершенно неожиданный поворот.
Радостно зайдя в одну из комнат фирмы, Захар Захарович немедленно увидел нежный профиль наклоненной над клавиатурой компьютера белокурой Лерочки Небаба, которая, как и полагается секретаршам, приходила на работу раньше всех, с тем, чтобы уйти далеко заполночь, ибо Труть эксплуатировал её на полную катушку, платя ей, однако, даже больше, чем Зудову, который, хотя и был его официальным заместителем, на деле же представлял из себя зачастую просто-напросто мальчика на побегушках, нередко то принося Свену Свеновичу в кабинет пива, то выискивая для него специальные педерастические клубы, где его начальник мог бы удовлетворить свою вечную гомосексуальную похоть. Он любил свежих, молоденьких, неопытных мальчиков — доходило уже до того, что он даже на работу, бывало, притаскивал с собой парочку мужских юнцов, готовых отдаться ему всего лишь либо за хороший обед в какой-нибудь обыкновеннейшей сосисочной, либо за тем, чтобы преподнести мамочке в подарок немножко денег, исполняя так свой сыновний долг и вселяя надежду в собственную семью, которой казалось, что из неоперённого малыша-школьника вырастает опора дома — начинающий бизнесмен, герой сегодняшнего буржуазного времени, уже начавший активную самостоятельную жизнь. Откуда ж семье было знать, как достаются эти деньги!.. Ни Труть, ни его партнёр никогда ничего старались никому не рассказывать, а Труть, вообще был в самом деле ласковым, добросердечным человеком — ветреным, но порою весьма трепетным и нежным; без раздумий падающим в омут своей любимой однополой любви, которая была главной для него отдушиной и его истинным экстазом.
Сейчас начальника ещё не было, и Зудов внутренне тут же мгновенно расслабился, почувствовав себя как-то облегчённо и даже радостно: неотвратимый неизвестный важный разговор откладывался; и можно было пока что просто так сидеть, пить кофе и общаться с Небаба, не думая ни о чём важном, а настраивая себя на мысли о всеобщей Вечности, пред которой всё это отступало на задний план и казалось несущественным и глупым, словно старушечьи пересуды, или литературная критика.
— Здравствуй, Лера!.. — сказал Зудов, кланяясь и жалея в этот миг, что уже ссосал подаренную официантом Аликом сосательную палочку «Вафля», которую бы он несомненно тут же предложил бы Лерочке.
— Приветик, Захарыч, — нежно ухмыляясь, ответила секретарша. — Я ждала тебя!
"Вот оно!" — мрачно подумал Зудов. — "Может, Труть всё передал ей?… И сейчас она расскажет мне такое его задание…"
— Ну что там ещё?
— Да ничего… Я просто ждала тебя…А ты имел в виду Свен-Свеныча?…
Зудов мрачно кивнул.
— Нет, я ничего не знаю…Он же всё любит выкладывать сам! Хочешь кофе?
Лерочка насмешливо повернулась лицом к 3. 3. на крутящемся стуле и расставила ноги так, что Зудов мог лицезреть её белые полупрозрачные трусы, затаившиеся в исподней полутьме её густо-алой мини-юбки.
— Я хочу кофе, — как-то всё ещё пугливо, автоматически ответил Зудов, присаживаясь рядом на диван из тёмно-коричневого кожзаменителя, косясь на Лерины трусики.
Небаба расставила ноги ещё шире и издала какой-то странный, глубокий гортанный звук, совершенно не вяжущийся с рабочим настроем Захара Захаровича.
Читать дальше