Сигрид Унсет - Йенни

Потом, как бы отбросив от себя тяжелые мысли, он продолжал:

– Знаешь, пока люди еще мало узнали друг друга, пока не сжились и не привыкли друг к другу, бывает много всяких недоразумений… Мне очень хотелось бы, чтобы вы с Хельге не жили в этом городе. Вам надо быть одним, вдали от всех родственников… по крайней мере первое время.

– Да, вот Хельге и хочет хлопотать о месте в Бергене, ты знаешь? – сказала Йенни, и снова ее сердце больно защемило от какого-то бессознательного страха, когда она вспомнила о Хельге.

– Ты никогда не говоришь об этом со своей матерью, Йенни? Почему? Разве ты не любишь свою мать?

– Конечно, я люблю маму…

– Мне кажется, что тебе хорошо было бы посоветоваться с ней, поговорить с мамой…

– Какая польза советоваться с другими? Я не люблю говорить с кем-нибудь об этом, – прибавила она уклончиво.

– Да, конечно, ведь ты… – Грам стоял вполуоборот к окну, и вдруг его всего передернуло, и он сказал возбужденным шепотом:

– Йенни… она там ходит…

– Кто?

– Да она, Ребекка…

Йенни встала. Ей вдруг захотелось громко закричать от злобы и отвращения. Ее охватила дрожь, каждый нерв напрягся, все восставало в ней против этой лжи, притворства и обмана. Она не хотела вмешиваться в эти раздоры, недоразумения, дышать атмосферой, насыщенной ссорами, сценами, словами, полными ненависти… Нет, нет, она не хотела входить во все это…

– Йенни, дитя мое… ты вся дрожишь! Не бойся же, тебя она, во всяком случае, не посмеет тронуть…

– Я вовсе не боюсь… даже и тени боязни нет! – Она вдруг стала совершенно спокойной и холодной. – Я зашла за тобой… мы смотрели твои рисунки… а теперь я иду к тебе пить чай.

– Но очень может быть, что она ничего и не заметила…

– Но, право же, нам совершенно нечего скрывать! Если она не знает еще, что я была у тебя, то она узнает это теперь. Я пойду с тобой к вам… слышишь, это необходимо и ради тебя, и ради меня…

Грам посмотрел на нее и сказал:

– В таком случае оденемся. Когда они вышли на улицу, фру Грам там уже не было.

– Нам придется сесть на трамвай, Герт. Уже поздно. – Йенни прошла несколько шагов и потом прибавила: – И ради Хельге мы должны держать себя открыто… уже только из-за него одного эта таинственность между нами неуместна…

Им отворила сама фру Грам. В то время как Грам объяснял ей, как он встретился с Йенни, последняя спокойно выдержала ее злой взгляд.

– Какая досада, что Хельге нет дома, – сказала Йенни. – Вы не думаете, фру Грам, что он скоро вернется?

– Как это странно, мой друг, – ответила фру Грам, обращаясь к мужу, – неужели ты забыл, что Хельге сегодня вечером не будет дома? Фрекен Винге будет не очень-то приятно просидеть вечер с нами, стариками.

– Ах, что вы, – проговорила Йенни, – об этом не беспокойтесь…

– Уверяю тебя, что я не помню, говорил ли Хельге, что он куда-нибудь собирается сегодня вечером, – заметил Грам.

– А вы сегодня без рукоделия, – удивилась фру Грам, когда они уселись в гостиной. – Так странно видеть вас без работы. Вы всегда такая занятая и прилежная.

– Да, я не успела зайти домой. Я так поздно вышла из ателье. Но, может быть, вы дадите мне какую-нибудь работу, фру Грам?

Йенни заговорила с ней о ценах на образцы вышивок в Париже и Христиании и о тех книгах, которые она дала ей. Грам сидел в углу и читал. Время от времени Йенни ловила на себе его пристальный взгляд.

Около одиннадцати часов пришел наконец Хельге.

– Что случилось? – спросил он, когда они спускались с лестницы. – Была опять какая-нибудь сцена?

– Ничего подобного, – ответила Йенни с раздражением. – По всей вероятности, твоей матери не понравилось только, что я пришла к вам вместе с твоим отцом.

– Да и мне кажется, что было бы лучше, если бы вы этого как-нибудь избегали, – заметил Хельге робко.

– Я сяду в трамвай, – воскликнула Йенни нервно, вырывая у него руку. – Сегодня я не в силах… слышишь… Я не хочу этих вечных сцен каждый раз, когда я побываю у вас. Спокойной ночи!

– Что с тобой, Йенни!.. – он бросился за ней, но она подбежала уже к месту остановки, куда как раз подошел вагон, и вскочила в него. Хельге остался один.

На другой день Йенни все утро ходила взад и вперед по ателье. Заняться чем-нибудь она была не в силах.

Дождь лил беспрерывно и струился по стеклам окна. Время от времени Йенни останавливалась у окна и смотрела поверх мокрых черепичных крыш на телефонные провода, по которым быстро катились, словно бусины, капли дождя, собирались на вогнутом месте и затем падали вниз, и так без конца.