Павел Верещагин - И танки наши быстры

— И что? — спросил он через некоторое время.

— Не знаю… Но как-то начинаешь понимать, что есть в нас что-то… Душа, что ли… И когда она уходит из тела — тогда все!

Бурцев подумал, что друг, скорее всего, не поймет простоту и глубину этой мысли.

— А для того, чтобы душа ушла, достаточно одного несчастного психа и обычного ремешка от брюк… — добавил он.

Айвазовский для приличия помолчал. Потом согласился:

— Ну, это само собой. А ты из-за этого такой грустный? Бурцев некоторое время не отвечал, следя за вороной.

Маргарина в коробке оказалось совсем немного. Ворона очень быстро все съела и теперь раздумывала о том, стоило ли тащить на дерево такую тяжесть ради нескольких жалких калорий.

— Да я все думаю сегодня… — сказал наконец он. — Что мы как-то… Не так как-то живем…

— В каком смысле?

— Ну, вообще. Жрем целыми днями, пьем, спим… А зачем?

Айвазовский старательно задумался. Он молчал, наверное, целую минуту. А потом строго сказал:

— Э, друг! Ты эти разговоры брось! На нас лежит ответственная миссия. Мы строим новую Россию! Вносим свой скромный труд в великое дело! Вот так!

— Ну, это понятно.

— А что, тебе мало? — с вызовом спросил друг. — Между прочим, в трудное время мы живем с тобой, товарищ! Враг не дремлет! Но не надо унывать, товарищ! Мы победим! И они не пройдут!

— Я серьезно…

— И я серьезно!

Ворона за окном выпустила из-под лапы бесполезную коробку и рассеянно проследила за тем, как та упала на землю.

— И еще… Я с соседкой на лестнице познакомился… — сказал Бурцев. — Молодая, в общем, девчонка…

— Так-так! И что? — оживился Айвазовский. — Хорошенькая? Я ее знаю?

— Нет, не знаешь. Она у нас недавно… Хорошая девушка… Только запуталась…

— И что?

— Да так, ничего. Жалко ее…

— Но-но, Бурцев! Ты дурака-то не валяй!

— В каком смысле?

— В том самом! Не теряй контроль над ситуацией. Как сказал классик, где живешь, там не спи.

— А ты откуда это знаешь? — удивился Бурцев, который слышал эту фразу уже второй раз за день. Он опять хотел поинтересоваться, какой классик это сказал, но не стал. — Нет, Миша, здесь другое…

— Тем более. Не валяй дурака. Ты что, мальчик маленький? Сначала тебе ее жалко, а потом не успеешь оглянуться… А семья, Бурцев, — это святое. Семья — это ячейка капиталистического общества!

— Да знаю я…

Бурцев тоскливо посмотрел в окно. Падающий снег стал снова на лету превращаться в дождь.

— Знаешь, а я решил больше не пить, — сказал Бурцев.

— Молодец! — похвалил друг. — И что будешь делать в свободное время?

Бурцев задумался.

— Сам не знаю.

— То-то и оно! — значительно заметил Айвазовский.

Ворона снялась с ветки и, неторопливо махая крыльями, полетела вдаль.

— А знаешь что? По-моему, ты просто устал! — сказал Айвазовский. — И тебе нужно отдохнуть. Переключиться на что-то другое. Устроить хорошую встряску организму. Например, напиться, как следует. Хотя… Нет… Это не подходит.

Друзья помолчали.

— Ладно! Не переживай, — сказал Айвазовский. — Все утрясется как-нибудь. Вот снежок, наконец, выпадет… Будем на лыжах кататься. Съездим куда-нибудь в горы…

— Съездим, — согласился Бурцев.

— Ну вот и отлично. Я ведь, знаешь ли, тоже… Как навалятся, бывает, мысли разные… Хоть волком вой. А я их сразу гоню! Потому что от мыслей этих — никакого проку. Одно расстройство. И в семейной жизни нелады…

— Ты думаешь?

— Конечно!

Бурцев, может быть, и не был до конца согласен со старым другом, но возражать не стал. Так, на ходу, об этом не поговоришь. К тому же, может, и прав Айвазовский. И сильно задумываться — вредно. Особенно в наше время.

Что, интересно, думают об этом врачи?