Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

Указанный абзац был зачитан, потом защитник снова обратился к свидетелю:

– Отвечая на вопрос прокурора, вы показали, что трижды бывали в жилище Косибы, в том числе один раз по вызову?

– Верно.

– Зачем вас вызвали?

– После аварии мотоцикла у него было двое тяжелораненых.

– Кто вас вызвал?

– Некий Войдылло, который, как я позднее узнал, и был виновником аварии.

– А кто ему велел вас вызвать?

– Мне кажется, Косиба велел.

– А не припомните ли вы, как Косиба объяснил вам причину вызова?

– Конечно, помню. Было двое серьезно пострадавших в аварии, и он сказал, что сам не справится.

– Просил ли он вас спасти пострадавшую девушку?

– Да, но я посчитал ее состояние безнадежным. И сделал только укол, чтобы поддержать сердце.

– А Косиба просил у вас разрешения воспользоваться вашими хирургическими инструментами, чтобы прооперировать раненую?

– Да, но ни один врач на моем месте не исполнил бы такой просьбы.

– То есть вы хотите сказать, что ни один врач не захотел бы оперировать умирающую девушку только потому, что поверхностный осмотр дал ему основание предполагать, что операция не спасет пострадавшую?

Доктор Павлицкий покраснел.

– Вы не имеете права меня оскорблять!

– Я отклоняю этот вопрос, – сказал председательствующий.

Адвокат кивнул.

– Что заставило вас думать, будто состояние раненой безнадежно?

– Это же был перелом основания черепа с вдавливанием костей внутрь! Пульс почти полностью прекратился.

– А вам известно, доктор, что знахарь Косиба провел операцию и спас пациентку?

– Известно.

– Как это можно объяснить?

Врач пожал плечами.

– Это самый поразительный случай в моей практике. Я думаю, что это произошло только благодаря совершенно исключительной случайности.

– Когда вы приехали на мельницу, знахарь сообщил поставленный им диагноз?

– Да.

– Он совпадал с вашим?

– Да.

– А не кажется ли вам, господин доктор, что Антоний Косиба, поставив правильный диагноз и успешно проведя эту крайне рискованную операцию, продемонстрировал выдающийся хирургический талант?

Врач колебался, не решаясь ответить, но после паузы все же сказал:

– Совершенно верно. Я должен честно признать, что во многих случаях меня это удивляло и заставляло задуматься.

– Благодарю. Больше вопросов к свидетелю не имею. – Адвокат удовлетворенно кивнул и с улыбкой посмотрел на прокурора.

Дальше были зачитаны показания нескольких свидетелей обвинения, участвовавших в прошлом заседания суда, а потом один за другим стали выходить свидетели, вызванные защитой. Показания дали старый мельник, его сын Василий, супруги Чинские, наконец, целый ряд бывших пациентов Антония Косибы.

Все показания звучали почти одинаково: я был болен, мне грозило увечье, а он меня спас, об оплате даже не заикался. А некоторые заявили, что знахарь, про бескорыстие которого известно всей округе, еще и дал им кое-что. Это подтвердил и господин Чинский, от которого Косиба не принял ста злотых, хотя для него это должна была быть значительная сумма и он вполне заслужил ее.

Очень трогательными были показания Прокопа Мукомола, который закончил их словами:

– Сам Господь привел его в мой дом и оказал тем великую милость и мне, грешному, и моей семье, и соседям. А что пришел от Бога, а не от злого духа, то свидетельство этому его трудолюбие, потому как он никогда не отлынивал от работы, которая Богу угодна. После того как Антоний поставил моего сына на ноги, он бы мог потребовать от меня что угодно, мог вообще на печи сидеть и бездельничать, только есть да спать. Однако он не такой. В каждой работе был первым – и в черной, и в той, где смекалкой взять можно. И так до самого конца, до суда то есть. А ведь человек он немолодой. Поэтому мы и просим уважаемый суд освободить его во славу Господа и людям на пользу.

Седая голова старика склонилась в низком поклоне, прокурор нахмурился, а все присутствующие посмотрели на обвиняемого.

Но Антоний Косиба по-прежнему сидел безучастный, с опущенной головой. Он не слышал ни ловких вопросов прокурора, ни контрнаступления защитника, ни показаний свидетелей. Только на минутку пробудил его к жизни тихий дрожащий голосок Марыси. Тогда он поднял глаза и беззвучно пошевелил губами, чтобы тут же снова впасть в апатию.

«Ничего у меня не осталось, – думал он, – ничего меня не ждет…»

А тем временем на свидетельскую трибуну встал самый важный свидетель, чьим показаниям адвокат Корчинский придавал наибольшее значение. Впрочем, не только он один, но и судьи, и публика с одинаковым нетерпением ожидали его появления. Взять слово собирался великолепный хирург, светило науки и лицо номер один в польской медицине, самая значительная персона, как бы там ни было, представитель всего медицинского сообщества, официальный представитель его, председатель и попечитель.