Ярмолинец Вадим - Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– Он так сказал.

– Мало ли что он сказал? – декан пожал плечами. – Говорите тоже. Где это хоть произошло?

Я повернулся к Лизе.

– На улице Малиновского, возле общежития.

– А вы где живете?

– На Энгельса.

– Вы живете на Энгельса, а ваша ссора произошла на Малиновского. Как это случилось?

– Мы познакомились в “Вечерней Одессе” на Пушкинской. Я там работаю. Он предложил подвезти меня домой, но потом дал таксисту адрес общежития. Я же не могла выскакивать на ходу из такси, верно?

– А почему вдруг он сделал вам такое предложение? От Пушкинской до Энгельса идти три квартала, разве не так?

Я невольно подивился тому, как быстро соображал этот аспид.

– Я его обслуживала, он не уходил до закрытия, потом мы разговорились. А потом, когда мы вышли на улицу, он предложил подвезти меня.

– Вас часто так подвозят ваши... э-э, я хотел сказать посетители кафе?

– Послушайте, – прервал я декана. – Вы уводите разговор в сторону.

– Я не увожу разговор в сторону, – повысил он голос. – Я пытаюсь выяснить...

– Вам надо выяснить, есть ли среди ваших учащихся араб по имени Карим, и попросить его дать объяснения случившемуся. Вот что вам надо сделать! – перебил я его.

– Вы меня что, учите? Вы знаете, сколько у меня тут случаев, когда ко мне приходят иностранные студенты с историями о том, что девушка пришла в их комнату на чашку кофе, а потом у человека пропал магнитофон, часы или дорогой фотоаппарат? Вы знаете?

– Перед вами сидит женщина, у которой на лице написано, что она фотоаппарат ни у кого не крала.

Декан заткнулся. Переложил какие-то бумажки на столе.

– Вы понимаете, товарищ... корреспоспондент, что к нам приезжают на учебу лучшие молодые кадры из стран народной демократии. Одного из них вы обвиняете в хулиганском нападении на вашу подругу. У вас какие-то свидетели этого инцидента есть?

Я посмотрел на Лизу. Она молчала.

– Какое я имею моральное право будоражить студенческий коллектив расследованием, которое будет вестись на основании неподтвержденных очевидцами жалоб?

Он поднялся. Мы тоже встали и направились к выходу. Лиза вышла первой. Когда я уже переступал порог, он позвал меня:

– Товарищ корреспондент, задержитесь.

Я остановился и повернулся к нему.

– Зайдите и закройте дверь за собой.

Когда я закрыл дверь, он снова предложил мне сесть. Я остался стоять, он снова заговорил со мной тоном начальника, но теперь в этом тоне явно звучала новая нота. Он как бы просил понять его. Войти в его положение. Не сделать ничего такого, что могло бы как-то повредить ему.

– Я не знаю, что вы собираетесь делать дальше – идти куда-то или писать что-то. Я только хочу, чтобы вы знали, что возле иностранных студентов постоянно крутятся женщины известного поведения. Такие, которые за пару джинсов или набор косметики... Одним словом, вы меня понимаете... Не знаю, кто ваша знакомая, но я вас хочу предупредить, не занимайтесь самодеятельностью, потому что это может привести только к дополнительным осложнениям.

– К каким же?

– Вы – грамотный человек, вы должны понимать это сами.

– Я понимаю, что если сейчас мы снимем побои, а завтра я сам найду ее обидчика, то осложнения начнутся у вас. Потому что вы, видя перед собой избитую женщину, решили покрывать своих студентов. Вы даже не спросили, как ее зовут или как ее найти в случае, если вы найдете ее обидчика. Вас это не волнует. Вас волнует только собственный покой. Послушайте, – я подошел к нему поближе, – забудьте, что я из газеты. Забудьте, что мы сейчас пойдем в милицию. Ответьте мне: если бы на ее месте была ваша дочь, вы бы тоже рассказывали эту чушь про лучшие кадры из стран народной демократии?

Декан, не привыкший к такому напору, озадаченно молчал. Не дожилаясь его ответа я вышел из кабинета, снова натолкнувшись на испуганный взгляд секретарши. Лиза ждала меня в коридоре. Мы молча дошли до Пироговской, где я не очень уверенно предложил ей зайти в милицию и снять побои.

– Я не хочу, – отрезала она.

– А что ты будешь делать?

Не отвечая, она шла дальше, словно стараясь оторваться от меня.

– Ты пойми, чтобы привлечь его к ответственности, нужен какой-то офицальный документ, твое заявление в милицию, протокол. Пойдем вместе, я буду с ними говорить сам.

– Ой, я тебя умоляю, – раздраженно сказала она. – Не будь наивным. Ты что думаешь, что если ты говоришь, что ты из газеты, так перед тобой море расступится? Ты что не видел, как на тебя отреагировал этот поц в очках? И что ты напишешь? Кому вообще нужна эта газета?