Ярмолинец Вадим - Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– А зачем мне это подсказывать им?

– Ну, я так понял, что вас из вашей редакции не сегодня-завтра просто выкинут. Что вы тогда будете делать? Кононов, тот мог лопатой махать, а вы на такого не похожи. Так что, если вы еще не расстались со своей мечтой сделать карьеру в журналистике, то самое время пойти к ним с повинной и полным отчетом обо всем, что вы видели и слышали.

– Ладно, пойду, – я встал и уже у дверей сообразил, что сказал двусмысленность. – В смысле домой.

– Я так и понял, – сказал он. – Всех благ.

Вид у моей подруги был аховый. Она сидела на постели, скрестив по-турецки ноги, прижимая к лицу кухонное полотенце, в которое был завернут лед. С полотенца капало, поэтому футболка на ней была мокрой, из-под ткани рельефно выступал сосок.

– Что случилось?

В ответ она разрыдалась и повалилась на постель. Полотенце со льдом стукнуло об пол. Глаз ее был закрыт набрякшим, серо-фиолетовым веком.

– Что случилось, Лиза?

– После работы один араб меня вызвался подвезти, а потом... напал, разорвал бусы... ударил вот.

– Я его убью, – сказал я, ощущая как меня в очередной раз бросает в жар и руки начинают дрожать. Накопившаяся за день злоба требовала выхода.

– Не говори глупости, – она села со стоном, подняла с пола лед, снова приложила к лицу. – Бусы жалко. Он у меня их хотел отобрать. Нитка порвалась, часть упала на землю, а часть он сунул в карман и убежал.

Я только сейчас заметил на столике у ее постели с десяток красных бусин.

– Так он тебя еще и ограбил!

Она кивнула.

– Ты знаешь, откуда он?

– Из политеха.

– Его легко найти. Сколько их там учится? Ну, пусть сто человек, пусть двести. Как его зовут, ты знаешь?

– Карим.

– Ну, хорошо, сколько у них там этих Каримов на сто человек? Надо только пойти в милицию и составить протокол. Снять побои...

– Да я тебя прошу, что эта милиция сделает... Он же иностранец...

Я знал нашу милицию. Имел счастье познакомиться на днях. И вполне допускал, что они ни хрена делать не будут. На деканат у меня было больше надежды. Если бы они его нашли, это бы облегчило работу нашей милиции с ее рвущимися на выполнение задания следователями.

– Бусы так жалко, это мамины.

– Ну, хочешь их вернуть, надо идти в институт и попытаться найти его. У них там есть деканат по работе с иностранными студентами. Пойдем?

– Да.

Она со стоном поднялась, прошла на кухню, положила ткань со льдом на край умывальника, приблизила лицо к зеркалу над краном.

– Это совершенно ужасно, я несколько дней не смогу ходить на работу. Хорошенькое дело, так обслуживать людей.

Она сняла с себя мокрую футболку. От пережитого она словно увяла, ссутулилась, стала меньше. Собирая вещи, приводя себя в порядок у зеркала, она совершенно не обращала на меня внимания. В этом было то родственное доверие, которое, вероятно существует между мужем и женой. Я поднялся и обнял ее. Она прильнула ко мне на секунду, но тут же отстранилась. Снова заглянув в зеркало, сказала:

– У меня так болит кожа, что я даже не могу припудрить это место.

– Не пудри. Так будет ясней, что произошло. У тебя анальгин есть?

– Есть где-то.

Приняв несколько таблеток, она надела большие солнцезащитные очки и, повернувшись ко мне, сказала:

– Я готова. Не сильно видно?

Видно было сильно.

– Нормально. Идем.

Девушка в приемной деканата по работе с иностранными студентами при виде Лизы явно перепугалась. Через минуту она ввела нас в кабинет декана. Строгого вида мужчина поправил при нашем появлении очки в тонкой золотой оправе и предложил сесть. Мы заняли два стула перед его столом. Я начал с того, что я корреспондент областной комсомольской газеты и положил перед ним свою корочку. Пока он рассматривал ее, сказал, что моя знакомая подверглась нападению иностранного студента по имени Карим. Я попросил Лизу снять очки. Она сняла. Декан бросил взгляд на ее лицо и тут же перевел его на меня.

– Так я не понял, ваша знакомая вместо того, чтобы обратиться в милицию, обратилась в газету?

Декан подвинул ко мне удостоверение, снял очки, сунул в рот дужку.

– Она не обратилась в газету, она обратилась ко мне лично, потому что я – ее друг. В милицию мы обратимся сегодня же. Но вы же можете действовать без милиции, чтобы найти ее обидчика. Мы знаем, как его зовут. Мы знаем, что он занимается в политехе. Вы можете облегчить работу милиции.

– Откуда вы знаете, что он занимается в политехе?