Александр Чудаков - Сборник памяти

Как уже сказано, воспитывал папа в основном личным примером (марафонский бег по 21 км от Коктебеля до Феодосии – то есть половина марафонской дистанции, которая, как я с детства от него знала, 42 км 195 метров), или рассказами о необыкновенных людях – например, о героическом спартанском мальчике, которому лисенок съел внутренности . Правда, уже не помню, зачем.

Тогда же родилась фраза: «Откуды ты берешь информацию, что ты устала?» Я так и не смогла в течение многих лет ответить на этот вопрос.

Главной книгой детства была необыкновенно пронзительная книга «Мученики науки» (впоследствии бесследно исчезла) – дореволюционный сборник биографий ученых, в основном физиков и химиков, которые, ставя на себе эксперименты, платили порой собственной жизнью за прогресс в науке.

Воспитательное значение имела и проходившая на моих глазах многолетняя борьба моих родителей с цензурой. Борьба эта основывалась на том, что в своих работах Александр Павлович хотел печатать то, что считал нужным он, а не разное – институтское и другое – начальство. Он, безусловно, понимал новаторство своих идей и то, что они останутся в науке, и для него была еще и поэтому важна каждая строка.

Когда шла работа над сборником Тынянова «Поэтика. История литературы. Кино» (среди коллег родителей закрепилась потом аббревиатура ПИЛК), мне было 12–13 лет, и я не до конца понимала изнурительность каждодневной борьбы за эту книгу – главным образом за комментарий, который составлял 17 печатных листов. В скобках отмечу, что на мне лежало в основном хозяйственно-бытовое обеспечение авторского коллектива (Чудаков, Чудакова, Женя Тоддес, мой, как я называла его, ami), что занимало довольно много времени и было довольно нудно (очереди, поиски продуктов и пр). И значение этих лет в жизни нашей семьи я, конечно, поняла гораздо позже.

Одной из любимых книг моего детства был роман «Евгений Онегин», который А. П. знал целиком наизусть ; у него было несколько любимых поэм, вторая была «Конек-Горбунок», и еще – «Кому на Руси жить хорошо».

…К очень ранним воспоминаниям относится запах стружки. Переезд моих очень юных тогда родителей в их первую кооперативную квартиру (аспиранты, они заняли деньги на два с лишним года у сорока или пятидесяти знакомых) сопровождался практически полным ее оборудованием собственными папиными руками. Были сконструированы и построены стеллажи для книг, откидной стол в кабинете, кроватка для меня. Еще многие годы папа совмещал столярные работы с научными… Такого гармоничного сочетания (свойственного, как мне ошибочно казалось, всем мужчинам) я больше ни в ком не встречала.

Может показаться, что все это – частная внутрисемейная жизнь. Но у Александра Павловича и в самом деле непостижимо сочеталась поэтика собственной «природной» жизни и поэтика как предмет изучения.

Я всегда считала, что понятия, разработанные А. П., термины, им изобретенные, навсегда вошли в научный обиход. Вещный мир, случайностность, поэтика Чехова, предметный мир литературы – все эти слова и словосочетания уже около 30 лет используются в научном обиходе.

И так же, как слова сила тока, масса вещества, – их никому не удастся отменить.

А. П., создавая свою научную школу, в глубине души надеялся, что его младшие коллеги и ученики не позволят его открытиям раствориться в новую эпоху в новой эклектике , раз уж он всю жизнь положил на борьбу за новый подход к литературоведческой науке.

Дальнейший текст биографии Ч. написан И. Гитович.

Дальнейший текст написан М. Чудаковой.

В квадратных скобках здесь и далее – примечания публикатора. Курсивом передается подчеркнутое в дневнике (даты записей и прочее) самим автором волнистой чертой, курсивом и подчеркиванием – подчеркнутое прямой.

В 1948 году Сталин отменил День Победы как праздничный (выходной) день. В 1965 году День Победы праздновался впервые – спустя 17 лет (пояснение публикатора).

М. Чудакова была приглашена Союзом писателей (в котором состояли и она, и А. Чудаков) в Махачкалу с 23 по 28 мая на празднование 70-летия Эффенди Капиева (умершего 34-х лет) – героя ее первой книги, вышедшей в 1970-м году в серии ЖЗЛ. Это был случай показать А. П. Дагестан – родину его тестя; к тому же не хотелось оставлять его в Москве после смерти 1 мая 1979 года его отца, Павла Ивановича Чудакова.