Юрий Рытхэу - Чукотский анекдот

— Люди боятся самого слова «колхоз», — ошарашил этим заявлением партийно-хозяйственный актив Михаил Меленский. — Это слово означает для многих — репрессии, рабский труд, воровство, безответственность и нищету. Как это получилось, — сам не могу понять. Казалось бы, чукчи и эскимосы с древних времен ведут совместный промысел, много делают сообща, и навыки коллективного труда у них, можно сказать, в крови… Но вот колхоз для них оказался совершенно чуждым.

— А почему?

Это спрашивал местный интеллигент, ухоженный и благообразный мужчина в безукоризненном деловом костюме, при галстуке и в начищенных ботинках, Дмитрий Иванович Франтов. Именно за внешний вид его называли интеллигентом. Франтов отвечал за санитарное состояние села, канализационное хозяйство. Всю зиму из многоэтажных домов прямо на мерзлую землю, снег и сугробы изливались нечистоты, замерзающие причудливыми и по цвету, и по виду образованиями. Весной, когда начиналось таяние, все накопившееся за долгую зиму начинало вонять. Эта вонь распространялась на большое расстояние от районного центра и доходила даже до мыса Аккани, отпугивая весеннюю нерпу. Все критические замечания в свой адрес Франтов пропускал мимо ушей, мило улыбался и тщательно поправлял галстук. Иногда осторожно тер аккуратно выбритую щеку и широко разводил руками, распространяя вокруг себя благоухание хорошего одеколона.

— Думаю, из-за того, что во главе колхозов ставили разных дураков, — добродушно ответил Миша Меленский.

— Это откровенная клевета на социализм, — твердо сказал Франтов. — Такому человеку не место в партии.

Меленского из партии исключили. На общем собрании коллектива и пайщиков кооператива «Нувукан», несмотря на увещевания посланца властей Франтова, уговоры и обещания щедрых кредитов, члены кооператива — чукчи и эскимосы — на этот раз оказались удивительно единодушными и оставили его на месте председателя, наотрез отказавшись рассматривать любую другую кандидатуру.

Казалось бы, радоваться окружным и районным властям: нувуканцы жили неплохо, не голодали, не стояли в очередях за наполовину разворованной гуманитарной помощью, даже пьянство у них не так бросалось в глаза. Сам Михаил Меленский демонстративно не пил, и это тоже бесило местное начальство, предававшееся этому виду расслабления весьма регулярно. С тех пор, как в результате демократических преобразований в России водку и вино стали продавать без всякого ограничения и местное население впало в беспробудное пьянство, трезвые члены кооператива и его глава как-то провокационно сзади выделяться из общей массы, буквально мозолили глаза.

Меленский мечтал отделить некоторых членов своего кооператива на собственное хозяйствование, возродить заброшенные села и охотничья становища — Аккани, Яндогай и даже сам древний Нувукан. Для начала он попросил отвести для центральной усадьбы кооператива бухту Пинакуль, на другом берегу залива. Когда-то там располагалась морзверобойная станция. Несмотря на свое устрашающее название, станция была создана, чтобы оказывать помощь в снабжении техникой и в ремонте ее окрестным колхозам. Эта была как бы своеобразная МТС. Но власти почему-то отказали кооперативу. Меленский пошел по инстанциям и с горечью убедился, что огромный чиновничий аппарат Чукотского автономного округа — это громадный, неуклюжий зверь-паразит со многими щупальцами. Причем одна конечность не ведает о том, что делает другая. И главная забота чиновников не в том, чтобы помочь человеку в общении с властями, облегчить ему жизнь, а чтобы поменьше доставить себе беспокойства, сохранить в неприкосновенности свой стол в учреждении, всячески способствовать тому, чтобы денежное довольствие оставалось на высоте и полагающиеся ему льготы доставлялись в полной мере. Всякое нетрадиционное вмешательство в спокойное течение их жизни возмущало, чаще вызывало у них неприкрытую злобу. Первый враг чукотского чиновника — это местное население. Особенно те, кто неграмотнее и потрезвее.

Михаил Меленский был достаточно грамотен и трезв, чтобы считаться врагом номер один районной администрации Чукотского района.

Особенно возмутительной была его радость по поводу соглашения о безвизовых поездках местного населения в Америку и приезда гостей с другого берега. Меленский еще задолго до официального одобрения свыше поторопился рассказать членам кооператива об этом соглашении, подписанном государственным секретарем США Бейкером и министром иностранных дел СССР Шеварднадзе. Многие стали вспоминать своих родственников, имена которых еще недавно упорно скрывали, а на вопрос типовой анкеты советского человека о родственниках, проживающих за границей, отвечали, что таковых не имеют.