Леонид Нетребо - Дать негру

Потом позже, когда уже всё в разгаре, военный подошел, со шрамом-то, который в вагоне-ресторане с кавказцем бузил. Один, без товарища. Сел отдельно, в самом углу. Гимнастерка нараспашку, весь рябчик, то есть тельняшка, наружу. Видно, что уже на взводе. Глаза горят, взгляд тяжелый. Как вот бывает, когда человек много пьет и не пьянеет. Как будто внутренний огонь весь спирт сжигает, остается только злость и гнёт в организме.

Ну да ладно. Поначалу все ништяк, правда, охрана того важного жулика на нас косо посматривает, я то, хоть и на расслабоне, но ситуацию боковым зрением контролирую, секу поляну, природа, что вы хотите. Но иногда отвлекаюсь на тост или хохму. Например, говорю кавказцам про то, что над Россией нависла очередная смертельная опасность — жидовские морды сменились лицами кавказской национальности. Смеются. Здесь коллега, здесь самое интересное.

Короче. Как только запели «На Дерибасовской открылася пивная»… Представляете, как это слышится, когда косят под Одессу, как я, но с кавказским акцентом, а? Ага. Так это, чтоб вы знали, был созревший капсюль, готовый принять на себя бойка. Не верите? Слушайте сюда. И тут вдруг!

Эйнштейн вздохнул, покачал головой, вместо того, чтобы сказать: «Ну и ну!»

— Запели, мы, значит: «Маруся, Роза, Рая… Васька-шмаровоз» и прочее. Вы знаете, кто такой шмаровоз? Это который заведует шмарами для состоятельных клиентов. Так вот наша Роза, как та шмара по вызову, соответственно себя в той компании изображала, и так и сяк выгнется, и на стул встанет, сигарета в зубах. Нет, я там окончательно стал в нее влюбляться… Кошерная женщина, попробуйте сказать, что нет!

И вот в разгар нашего мирного разврата один тот от жулика охранник, назовем его номер раз, поскольку они оба как две капли, хотя один амбал, а другой дефектоз… Подходит к нам этот стражник номер раз, амбал, с этакой решительной небрежностью, и говорит, перекрикивая: господа, потише и пореже, вы мешаете! И выразительно так головой назад, мол, тому самому.

Мы немного поутихли, как-то неудобно стало.

Но вдруг тот военный, который со шрамом, драчун, громко так встает, демонстративно так, аж стул от… отлетел… и еще даже перевернулся… А ведь надо сказать, что его-то, лично его, данное увещевание и не касалось, сидел тихо, отдельно от всех, коньячок потягивал. Так нет же! Встал так громко, как будто это к нему было беспардонное обращение. И говорит… Не кричит, а так значительно и громко говорит, как командир, на весь зал: «Нет, позвольте! Это почему же, собственно, „потише и пореже“!» А смысл слов такой, что одно из четырёх, или закрой рот, или трижды получишь по морде, это ж всем понятно.

Ну, весь кабачок совсем притух, конечно. Стульями скрежетнули все, обернулись. Понимаем, что неспроста все это получается и будет интересное, а может, и не очень для кое-кого приятное продолжение. Предгрозовым повеяло, да.

А я в той притихшей ситуации думаю, сейчас опять кто-то кого-то будет бить, но перепадет и мне обязательно. Чутье у меня такое прикладного характера, природное, как озон какой в воздухе слышу, даже когда все еще пребывают в беспечности и в небе ни тучки. А тут уже громыхнуло.

Ага. Вытаскивает этот самый военный, со шрамом, сигарету из пачки, пачку на стол бросает. И так с сигаретой во рту демонстративно направляемся к олигарху. Так прикурить подходят.

А тот охранник номер раз его догоняет, заходит поперед, загораживает дорогу.

Оба здоровые, надо сказать. Но охранник выше. Зато солдат увереннее.

Соответственно своей преобладающей уверенности и говорит, нет, прямо рычит: уйди с дороги, шестерня ржавая! Типа, кидаться головой в кал, пока я руки с карманов не повытягивал.

Я заметил — в это время олигарх телефон вынул и на кнопки жмет, а рука трясется, возможно, палец не попадает куда надо, я дальнозоркий.

Короче, охранник военного попытался не пустить, оттолкнуть, согласно должностной инструкции, и прибавляет ко всему пару горбатых слов, чрезмерно унижающих достоинство человека.

И тут начинается.

Военный, без дальнейших разговоров, как врежет! — охранник брык, как полено. Я такого никогда не видал, чтоб человек с одного удара… Только в кино. Так больше и не вставал, во всяком случае, мне не довелось увидеть, когда он встал, этот номер раз, и встал ли.

Второй холуй, назовем его соответственно, номер два, дефектоз, вскакивает, вынимает пистолет и буквально с четырех метров стреляет в военного.

— Пистолет? — переспросил Олег.