Юрий Рытхэу - Cкитания Анны Одинцовой

— Ну, Ринто — это совсем другое, — замялся Лев Васильевич. — Это уникальная личность. Вот если бы такие люди пошли вместе с нами, вместе с большевиками — это было бы настоящей победой ленинской идеологии!

— Но ведь Ринто, кроме того, что шаман, он еще и хозяин стада, буржуй, эксплуататор.

— Какой он эксплуататор! В его стойбище живут только его ближайшие родственники, его дети… Власти обеспокоены вашим необычным поступком, — тихо продолжал Лев Васильевич и предостерег: — Не вздумайте с ними так откровенно разговаривать, как со мной. А тем более с Ататой. — Беликов посмотрел на часы. — Кстати, он сейчас должен прийти сюда специально для беседы с вами.

— Но у меня нет никакого желания разговаривать с ним.

— Атата этого у вас спрашивать не будет: он представляет госбезопасность, хочешь или не хочешь, но беседовать с ним придется.

Атата оказался сравнительно молодым и очень симпатичным на вид, если не сказать красивым человеком. Высокого даже для эскимоса роста, с мягкими чертами лица и неожиданно большими черными блестящими глазами, он, должно быть, привлекал женщин. Сдержанно поздоровался, но не подал руки. Кивнул Беликову, и тот вышел из комнаты.

— Я тоже учился в Ленинграде — на правильном русском языке произнес Атата. — Но только один год, на подготовительных курсах Института народов Севера. Заболел легкими, и врачи посоветовали уехать обратно на родину, в Уназик.

Едва взглянув на Анну Одинцову, он почувствовал странное волнение и тоску: всю жизнь он мечтал жениться на настоящей тангитанской женщине, жить по-новому, спать на пышной белой кровати рядом с такой вот красавицей… Особенно его поразили ее глаза: голубые глаза породистой суки.

— Жаль, что мы тогда с вами не встретились: я часто бывала в Институте, дружила с Выквовом и другими студентами-чукчами…

— Однако у нас не воспоминания о Ленинграде, а серьезный разговор, — резко переменил тему Атата. — Я представляю районное отделение госбезопасности и являюсь заместителем председателя комиссии по окончательной коллективизации и раскулачиванию оленеводов района Чукотского полуострова. Нападение фашистской Германии приостановило этот процесс на Чукотке, и теперь, согласно указаниям великого вождя, генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина, — тут Атата глянул на портрет вождя в застекленной раме на стене, — надо завершить это дело.

— Но я коллективизацией не занимаюсь, — перебила с улыбкой Анна. — Меня интересуют только древние обычаи и чукотский язык.

— Я знаю, — Атата не отозвался на улыбку. — Но, как лицо ответственное за положение в тундре, я должен знать о каждом постороннем, проникшем в тундру.

— Ну, допустим, я не совсем посторонняя в тундре, — не скрывая раздражения, заметила Анна. — Во-первых, я замужем за местным, за Танатом, сыном Ринто… Во-вторых, у меня научная командировка Института этнографии Академии наук и Восточного факультета Ленинградского университета. Вот соответствующие бумаги…

Она раскрыла потрепанную папку.

— Здесь рекомендательные письма Георгия Меновщикова [29] Меновщиков Г. А. (1911–1991) — один из первых русских учителей на Чукотке. Впоследствии крупнейший специалист по языку и этнографии азиатских эскимосов. , Петра Скорика [30] Скорик П. Я. (1906–1989) — один из первых русских учителей на Чукотке. Признанный специалист по языкам палеоазиатских народов. и Иннокентия Вдовина [31] Вдовин И. С. (1907–1996) — один из первых учителей на Чукотке, преимущественно в кочевых школах. Впоследствии этнограф, доктор наук, профессор. …

— Георгий Алексеевич Меновщиков учил нас в Уназике… — Выражение лица Ататы несколько смягчилось. Действительно, документы у этой русской девушки сомнения не вызывали, солидные печати внушали уважение… Но вот то, что она вышла замуж за местного… И в эту минуту, внимательно оглядев ее с ног до головы, она вдруг почувствовал острую зависть к Танату, покорившему такую красавицу, словно вышедшую из русской сказки. — Вы должны понять всю политическую важность коллективизации и раскулачивания именно на Чукотке, — лицо Ататы снова посуровело. — Граница с империалистической Америкой — рядом. Враги могут проникнуть.

— Но ведь я приехала совсем с другой стороны, — заметила Анна. — Из Ленинграда.

— Это я знаю, — заметил Атата. — Поскольку вы являетесь как бы представителем русского народа в тундре, я надеюсь, что будете оказывать нам помощь.