Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

То там, то здесь из воды выступают изумрудные скалы, окруженные бордовыми кольцами водорослей.

В закрытых бухтах бьются о камни волны, осыпая берег клочьями невесомой пены, и прибой нежно ласкает сверкающие на солнце валуны, похожие на огромных купающихся быков. Сохнущие сети оплели весь берег черной паутиной, в которой, казалось, запутались разноцветные бабочки — это женщины чинили сети, порванные дельфинами.

По острым кончикам усов Себастьяна всегда можно было определить его настроение: если он был весел, они задорно торчали вверх, если грустил — уныло обвисали. Сегодня он был явно не в духе. Утром Бабка начала войну не на жизнь, а на смерть: она заявила, что раз он отказывает ее дочери в ребенке, то терпеть такого никудышного зятя в своем доме она больше не намерена. И так по деревне ходят слухи, что он как мужчина ничего не стоит. Бытовало поверье, что бесплодие заразно, и рыбаки сторонились всех, кого подозревали в этом пороке, — бездетных, а также тех, кому изменяли жены. Таких не принимали в артель и отстраняли от участия в праздничных обрядах. Бабка считала, что слух распускают ее недоброжелатели, и если ничего не будет сделано для его опровержения, то ее торговля может пострадать. На это Себастьян заявил Бабке, что ноги его больше не будет в этом доме, и отправился по деревне искать комнату, по никто ничего не смог ему предложить.

Так что ему было от чего мрачнеть. Себастьян с остервенением швырнул в лодку свои вещи, чертыхаясь, распутал чалку и сел за весла. Мы выгребли на середину бухты, где и собирались охотиться. У Себастьяна было все то же старое ружье; в прошлом сезоне оно сослужило нам добрую службу, но в нынешнем мелкая рыбешка нас уже не устраивала, а на крупную старое ружье не годилось. Я сел на весла, а Себастьян пырнул в воду; не прошло и нескольких минут, как он настрелял с дюжину губанов; затем мы поменялись местами; мое ружье было помощнее Себастьянова, и в поисках достойной добычи я ушел на глубину. Наконец-то я понял, что имеют в виду рыбаки, когда говорят о «разных морях». Это нечто вроде морской погоды — состояние моря в данный момент. На этом различии зиждутся все законы рыбной ловли — у каждого «моря» свои особенности, каждое сулит искусному рыболову свою награду. Есть море «низовое» и если море «верховое», есть море «полное», море «пухлое» и есть море «старое»; бывает море «смешанное», когда взаимодействуют два или более факторов. На море влияют такие переменные, как направление течений, температура воды, но самое главное — время суток, в зависимости от него и ловится та или иная рыба.

Погружаясь в прозрачную воду, я был уверен в одном: какое бы море меня здесь ни ждало, оно таит в себе нечто новое, отличное от того, что я видел в прошлый раз.

Черные губаны встречались целыми сотнями; в стайке они держатся на одинаковом расстоянии друг от друга, образуя правильные геометрические фигуры; казалось, они парят. Я подплыл к ним поближе, но они лишь слегка вздрогнули, дружно махнув хвостами, похожими на ласточкины. Подо мной на глубине 30–40 футов расстилался подводный лес; в его густых зарос лях сновали скорпены, оставляя свой след в колышущейся траве; эта рыба приплыла сюда полакомиться молодыми побегами водорослей. Но меня она не интересовала — вкус у скорпены неприятный, и даже Бабка ее не купит. Попробовать новое ружье было не на ком. Барабулька исчезла: на зиму она уходит в устья рек, где в пресной воде очищается от блох и прочих паразитов. Для лангустов и крабов вода здесь была слишком теплой, для зубанов — слишком холодной, лишь через месяц вместе с теплыми течениями вернется на свои летние пастбища эта красивая рыба. повсюду мне попадались атераны — мелкие рыбешки в серебристую полоску; осенью они целыми стаями рыскали в густых водорослях, покрывавших подводные камни; здесь они перезимовали и не спешили уйти в новые места, дожидаясь времени, когда солнце начнет припекать и появится новая поросль морской травы.

Морского окуня вода была слишком чистой и чересчур прозрачной — он бродил где-то на просторе, аппетит и ждал шторма, когда в кромешной мгле можно будет наброситься на жертву. Крупной рыбы не было, и напрасно я бороздил подводные глубины оставалось лишь надеяться, что из открытого моря приплывёт семейка луфарей и из любопытства подойдёт ко мне поближе. Но и эти расчеты не оправдались. На охоте всегда так — ни на что нельзя рассчитывать, здесь все неожиданно. Никогда не знаешь, что ожидает тебя и таинственных дебрях этой неизведанной страны. В том-то и прелесть подводной охоты.