Римма Глебова - У Судьбы на Качелях

— Она еще не знает, — шепнула Рая. — Да мы ей ничего и не будем говорить, все равно не поймет. Завтра утром отвезем, мы еще перед праздниками там договорились.

Она поймет, когда окажется там , подумала Ирина, но промолчала.

Прошло месяца два. Ирина, опять же по протекции того же Сёмы, устроилась кассиром в небольшой супермаркет. Приходила домой усталая: от бесконечного мелькания лиц, перекладывания на движущейся ленте товара, и нужно быть такой внимательной — деньги же.

Конечно, Ирина вспоминала Фаню. Все-таки почти пять месяцев они ежедневно «общались». Интересно, как она там, эта большая сумасшедшая Тортила. Навещают ли Рая с Левой? Может быть, самой как-нибудь выбраться? Конечно, она никто, чужая посторонняя женщина, но Фаня, наверное, обрадуется.

Муж сказал: — А что, съезди, навести. Может, твоя старушка уже в ум пришла?

Ну, это вряд ли, подумала Ирина. Она позвонила Рае, спросила адрес. Рая сказала:

— Да зачем вам ездить, это не обязательно. — Адрес дала неохотно, после некоторого нажима.

Еще неделю Ирина никак не находила времени, но все-таки в пятницу — на работе выпал ей выходной, с утра собралась, положила в пакет фрукты и пачку печенья.

Заведение находилось в другом городе, но какие здесь расстояния — на автобусе всего полчаса.

Высокие ворота были заперты, Ирина нажала черную кнопку. Минут через пять массивную дверь открыла молодая полная женщина с замкнутым и недовольным выражением лица. Она спросила: «К кому?» — и провела в маленький закрытый дворик с единственной скамеечкой возле каменной стены. «Подождите, — бросила женщина. — Только завтрак кончился».

Ирина села на скамейку. Она задумалась и не заметила сразу, что посреди дворика стоит какая-то женщина, опираясь на палку, и смотрит на ворота. Ирина неуверенно подошла к ней. Эта худая, растрепанная, с безжизненным взглядом женщина была так мало похожа на ту Тортилу… Она будто и в росте уменьшилась.

— Фаня… здравствуйте. Как вы?…

Фаня молчала и смотрела на ворота поверх Ириного плеча.

Ирина взяла ее за руку. Никакого движения в ответ. Ирине захотелось ее встряхнуть, привести в чувство, но, вглядевшись в ее серые, поблекшие и ничего не выражающие глаза, поняла, что всё бессмысленно. Вдруг Фанины губы шевельнулись, она посмотрела Ирине в лицо, но взгляд был какой-то плавающий.

— Ты… Рая? — спросила она.

— Нет, я Ира. Помните, вы говорили «куколка», помните, я дала вам эту палку… мы гуляли с вами по аллее…

Ирина еще говорила, пытаясь пробиться к ее сознанию. Господи, неужели совсем ничего там не осталось?

Она отвела Фаню к скамейке, та послушно села и смотрела равнодушно перед собой. Маленький дворик вдруг оказался наполнен людьми. Их было с десяток, или немного больше, они суетились, подбегали к воротам, громко говорили, поэтому казалось, что их много. А один старик стоял столбом и не двигался, только беспокойно оглядывался и что-то бормотал.

Какой же это дом престарелых, это же психушка, — поняла Ирина.

Маленькая, вся кругленькая, с красными щечками и непонятного возраста женщина подбежала к скамейке и заглянула в пакет возле Фани. «Яблочки!» — вскричала она и пухлой ручкой нырнула в пакет. Вытащила персик и вгрызлась в него, причмокивая и подпрыгивая на толстых ножках. Мгновенно съела, обсосала и выплюнула чуть не в лицо Фане косточку и снова нырнула ручкой в пакет, сказав опять: «яблочки!» И опять громко зачмокала. Ирина переставила пакет между собой и Фаней. Коротышка проследила глазами эту манипуляцию и убежала вприпрыжку.

Ирине очень хотелось, чтобы Фаня сказала хоть что-нибудь. Но Фаня молчала. Куда же девалась ее безудержная говорливость? Может быть, никаких слов в ее бедной памяти уже не осталось?

Подошла та женщина, что открыла ворота.

— Что с Фаней? — спросила Ирина.

— Ничего. — Пожала она плечами. — Как привезли сюда, через неделю уже такая стала. Старость, что еще с ней может быть. Здесь все такие. неразумные.

— А дочь ее навещает?

— Навещает. Но редко.

А она узнает свою дочь? — не отставала Ирина.

— Иногда узнает. Раечкой называет. — Женщина поправила Фане воротничок платья и ушла.

Ирина встала, вложила Фане в руку упавшую палку и взяла ее под другую руку:

— Пойдемте…

Они остановились шагах в трех от ворот.

— До свидания, Фаня… Будьте здоровы… — она поцеловала Фаню в щеку.

Отперев щеколду, Ирина оглянулась. Пакета на скамейке уже не было. Фаня стояла, глядя на ворота. Медленно приподняла руку.