Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

И молись! Главное в таком деле — не удлинять паузу между сделанной пакостью и просьбой о "прощении содеянного греха", не давать пакости глубоко внедриться в сознание обиженного. И ожидать "любви ближнего твоего": вы ведь "христиане"! "Простить" можно, но как быть с памятью? Надо не прощения просить, а забвения:

— Забудь мою подлость! — но лучше будет, если не делать подлости. Куда бы пошла жизнь, поведи нас мать спасаться в каменоломни? Опять "сослагательное" наклонение"! Ну, никак без него не обойтись!

— "Сослагательное наклонение" — это "высказанное сожаления об упущенных возможностях: "если бы…". Это когда уровень работы мозга падает до нуля и к руководству телом приступает душа. Почему-то такие моменты договорились называть "работой на подсознании", но это не так: если сознание ничего не может, то о каком "подсознании" речь вести? Разве оно лучше сознания? Не мозг заботится о теле, а душа, истинная хозяйка тела, о нём думает! Не просто так говорят, что "тело — обитель души".

— По-твоему наши мозги в такие моменты как бы отключаются?

— Так и происходит. В войну часто были моменты, когда доверять сохранность тела сознанию и прочим "кладовым памяти" было большой глупостью. На все неприятные и опасные случай в жизни ответов в мозгу может и не оказаться. Что делать мозгу, если в "кладовой памяти" не находилось ни единого спасительного варианта для тела? Тогда-то "на сцену жизни" выходила душа и говорила мозгу:

— Быстро в сторону без рассуждений! Ты не способен что-то сделать для тела в такой ситуации! Приходилось слышать "тело — обитель души"? — если слышал, то отойди в сторону и смотри, как заботятся о своём жилище мастера-профессиналы! Тело принадлежит мне, это я, душа твоя, и никто другой, единственная "квартиросъёмщица" тела, а посему "парадом командую" я, а ты, мозг невысокого качества, отойди в сторону, наблюдай и любуйся работой профессионал! Поскольку сам не способен породить что-то нужное для спасения тела — слушайся меня! — пожалуй, следует признать правоту "нечистого" — подчинение тела душе сильно и ярко проявляется у женщин. Не-е-ет, дорогие мужчины, мозг женщины ничуть не слабее вашего! У женщин союз мозга и души крепче потому, что женщины больше доверяют душе. Мужчины, когда им кажется, что ситуация неразрешима, следует полностью доверяться женщинам — что ответить? Бес — настоящий, без подделок, "бабий угодник"!

— Нашёл чем удивить! Типичный случай работы "подсознания".

— Возможно, но "подсознание" почему-то лучше работает у женщин.

Как нас везли на станцию? Помнится, что в кузове иных семей не было. Мы, дети, были в средине кузова, и нас окружали взрослые. Предателям, изменникам и коллаборационистам, думаю, не дано любить никого, кроме себя. Их не хватает на любовь к другим, но почему тогда они нас окружали и держали в центре кузова — непонятно…

…очень скоро привезли на "товарный двор" станции. "Двор" и до сего времени находится на том месте.

Милая, прекрасная, таинственная, загадочная, много раз битая и жжёная полных два года авиациями двух стран, станция! Кормившая руками отца меня и моих сестёр, станция!

Нужно писать о том, что там увидел? Неинтересная тема. В самом деле, что может наделать авиация в купе с артиллерией на железнодорожном узле "важного стратегического значения"? Ничего хорошего.

Но теплушки нам нашлись. Всё делалось быстро и чётко, по-немецки. И ещё потому, что убегавшим от "справедливого гнева всего советского народа" немецким прислужникам ничего хорошего не ожидалось. Пособники это понимали, поэтому и проволочек не было. Вот к какому выводу мы пришли:

— Удивительный вы народ! За бесконечные века побывал в телах граждан многих наций, но вы достойны удивления против всех народов!! Настолько, что последние сто лет не хочется вселяться в кого-либо ещё. Только вы одни, любимые и неповторимые, интересны и дороги мне! У вас всё хорошо получается только с момента, когда "жареный петух в жопу клюнет", без "клевательных" процедур в задницы жизни у вас нет.

Какое время отделяло меня от любования разрывами отечественных снарядов на стене "пансиона благородных девиц", что восточной стеной без окон смотрел на огород с созревшими чужими помидорами, и до момента, когда паровоз, впряжённый в эшелон из восьми, или шести теплушек с коллаборационистами, дал длинный сигнал отправления и двинулся на закат солнца — не знаю. Не было хронометра, хронометров ни у кого не было, поэтому всё происходило "вне времени…