Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

— Не сочиняй! Таких понятий и представлений у тебя тогда не было, мал ты был для глубоких переживаний.

— Тогда что? — но бес молчал.

Стал замечать: к концу первой части сочинения поправки и замечания к написанному от него стали короче и реже: "поскучнел и поблек друг! Неужели "выдохся"? — думал, но вслух ничего не говорил. Заметил: мысли вслух почему-то до компаньона доходили быстрее!

Обстрел из единственного советского орудия полностью вывел матушку из душевного равновесия и она, в который раз за последние сутки, "предалась земле"!

О, благословенные моменты жизни, когда у нас отключается мозг, и вы переходите под управление какой-то иной силы! Много сходства между ручным управлением воздушным судном и на "автопилоте", но кто тогда был "командиром", а кто — "автопилотом" — выяснить не мог.

В войну мозг людей отключался и уходил в сторону, когда видел, что не получается спасти тело:

— Мои возможности ограничены. Действуй! — говорил душе и отходил в сторону.

Согласно военной обстановке, что медленно, но верно двигалась с востока, в следующем часу тревожного боевого дня, матери следовало собирать подстилки в узлы и двигаться с семейством в каменоломни на сохранение жизней. Невидимая пушчонка, что методично плевалась снарядами, в расчёт не принималась: её "военный интерес" упирался в восточную стену здания "пансиона благородных девиц" и далее не распространялся.

Причин отправиться в каменоломни хватало, но мать в который раз "предалась земле" и ничего не предпринимала!

Было от чего "умереть без смерти": события сгущались быстрыми темпами — раз, отец отсутствовал третьи сутки — два, единственная и невидимая пушка, хрен знает, какого калибру, долбила в стену бывшего "пансиона благородных девиц" и не собиралась прекращать занятие — три. Сынок жрал помидоры с чужого огорода, не думал прятаться от обстрела и всё шло к тому, что "храбрец" в любой миг мог получит порцию металла в тщедушное тело своё — пять! Если осколок влетит в "жизненно важные места тела" и убьёт "смельчака" сразу, без мучений — нормально, это благо, а если только покалечит!?

Сегодня понял, почему не получил ни единого кусочка металла от родного, "освободительного" советского артиллерийского снаряда: мои размеры, как мишени, для осколков были малы. Трудно было осколкам попасть в меня…

Солнце ещё опустилось на метр к земле, и невидимые артиллеристы прекратили работу. Им, видно, надоело без результата бить по стене пансиона. И в тот же час на улице появилась грузовая машина с усиками спереди, точно такая, какие видел в городском сквере зимой сорок второго года и в капонире, что когда-то отрыли немцы в монастыре.

В кузове стояли русские железнодорожники, и с ними три автоматчика. Кого и от кого охраняли солдаты? Или караулили вчерашних пособников от побегов?

В кузове был отец и улыбающийся во весь рот Крайродной:

— Мать, нас в Германию отправляют! — помню слова отца.

— А мы куда!? Мы — с тобой! — за нами отец и приехал. Вот оно, продолжение гнусной немецкой морали: "нельзя своих работников угонять в неизвестность без семей"!

За считанные минуты было увязано всё, что осталось от пожара в памятную ночь. Всё длилось не более минуты: счастливы в войну были те, кто ничего не имел! Ещё понадобилась минута, чтобы мы оказались в машине и тронулись… так и тянет написать "в неизвестность".

— Слова избитые, много раз упомянуты другими, не стоит повторяться — елейно пропел бес — напиши: "мать обязана была отправиться за мужем согласно древнему закону, гласившему: "женщина всегда следует за мужчиной"!

Единственный вопрос, ответ на который не могу найти: почему мать не потащила прятаться в каменоломни от надвигающееся советской армии? Кто её удерживал? Чего ждала? Всё тот же Ангел-хранитель? Все сроки, когда ещё можно было занять хорошее место в каменоломнях, ею были безнадёжно пропущены? И что могло значить тогда для неё "хорошее место"? Почему не побежала в каменоломни при первом разрыве советского освободительного снаряда на стене здания бывшего "пансиона благородных девиц"? Всё происходило совсем близко, пожалуй, в какой-то сотне метров от временного нашего жилища, и случись маленький недолёт снаряда — и нас бы "накрыли" родные артиллеристы. Много ли нам нужно было?

— Вам бы хватило и одного снаряда. Если освобождавшие воины и не совсем бы вас прикончили, то покалечить могли основательно.

Чего ждала мать, чем руководствовалась, когда начался обстрел? Логика говорит: