Эдуард Володарский - Птицы белые и черные

— Сколько ты боев выиграл, Станислав Александрович? — насмешливо спросил Потепалов. — В бытность свою боксером?

— Тебе это знать необязательно, — ответил Станислав Александрович, и в его голубоватых глазах блеснул ледок.

Потепалов медленно окинул взглядом всего тренера, с головы до ног, и снова усмехнулся.

Тупорылые модные ботинки, аккуратная, благообразная голова с серебряными висками. И сахарный платочек выглядывает из нагрудного кармана темносерого твидового пиджака.

— Между прочим, Коленька, — ласково сказал Станислав Александрович, — все руководство делегации тобой недовольно. Нужно было побить итальянца… И ты мог. Упорства не хватило. Впрочем, тебе его всю жизнь не хватало… Учись у Крохина!

Потепалов вдруг резко, пружинисто встал из кресла. Встал сразу весь, не медленно поднимался, не выползал по частям, а встал. Несмотря на свое большое, грузное тело. Это был боксер.

На лице Станислава Александровича легкой тенью промелькнул испуг, и он даже отступил на шаг, но Потепалов не обратил внимания. Он тяжело хлопнул Виктора по плечу и подтолкнул к двери:

— Пошли, чемпион!

— …А от Волкова телеграммы не было, Станислав Александрович? — спросил Виктор, когда они уже сидели в баре.

— От Волкова? — Тренер с недоумением взглянул на него и тут же спохватился: — Ах от Германа Павловича! Нет, ничего не было… и заметив, как Виктор помрачнел, он заговорил успокаивающе:

— Ну что ты, чудак! Герман Павлович — хороший тренер, кто спорит. Но его дело — детишек учить… Расставаться всегда грустно, я понимаю… Но тебе теперь другой тренер нужен, с международным опытом…

— Это он на себя намекает, — в третий раз угрюмо усмехнулся Потепалов. Он выбросил соломинку и залпом выпил коктейль, подвинул бокал бармену: — Еще.

— У него своя голова на плечах. — Станислав Александрович слегка приобнял Виктора за плечо. — Разберется что к чему…

— Он, кажется, уже разобрался… — промычал Потепалов и залпом выпил второй коктейль.

Бармен вежливо улыбнулся.

Кулаки у Потепалова были огромные, словно пивные кружки, и эти «пивные кружки» с выпирающими костяшками пальцев спокойно лежали на зеркальной поверхности стола.

— На что ты намекаешь? — с напряжением в голосе спросил Виктор.

Потепалов взглянул на него и опять усмехнулся.

Сзади кто-то легонько дотронулся до его плеча. Потепалов медленно, всем корпусом повернулся.

Перед ним стоял его вчерашний противник-итальянец в ослепительном синем костюме с гербом Италии на груди. Итальянец сиял белой, как вспышка магния, улыбкой и протягивал руку.

— Это он его вчера побил, — негромко сказал Станислав Александрович.

Угрюмое лицо Потепалова вдруг потеплело, и на губах родилась улыбка, простодушная, чуть-чуть глуповатая, но идущая от большой и честной души.

Он стиснул руку итальянца и долго тряс ее. А итальянец что-то быстро говорил, смеялся и обнимал Потепалова. Тот кряхтел, повторял чуть смущенно:

— Хорошо… Ты — о’кей! Молодец, говорю! Хорошо вчера работал!

Пока они так обнимались и жали друг другу руки, неизвестно откуда вынырнул распроклятый репортер и щелкнул аппаратом. Итальянец был тренированный парень. Он успел быстро обернуться и показать магниевую улыбку в объектив. А Потепалов растерянно хлопал глазами.

Потом репортер запечатлел Виктора и Станислава Александровича, и тренер предусмотрительно, по-отечески положил свою руку на плечо Виктора.

— Еще! — сказал бармену Потепалов, взмокший и расчувствовавшийся. Бармен закивал, с готовностью подал бокал.

Виктору стало смешно.

— Коля, ты на ринге вроде меньше потеешь, а? — сказал Виктор и рассмеялся.

Потепалов повернул к нему свое широкое, со сплющенным носом лицо, смерил его тяжелым взглядом, увидел счастливого и глухого в своем счастье юнца, уверенного в том, что это счастье будет продолжаться вечно. Шея Потепалова начала медленно багроветь.

— Я тебе не Коля, а Николай Иваныч, сопляк! — вдруг по-медвежьи рявкнул он, слез с высокого, на никелированной ножке, сиденья и пошел через весь бар к выходу.

Виктор хотел было окликнуть его, но Станислав Александрович положил руку ему на плечо:

— Не расстраивайся, — сказал он, спокойно потягивая коктейль. — Неудача у него, потому и злой… Неудачи, Виктор, озлобляют людей, и их начинают постигать новые неудачи.

— Значит, надо быть добрым? — спросил Виктор и еще раз оглянулся. Необъятная спина Потепалова, обтянутая черным пиджаком, удалялась все дальше.