Анна Матвеева - Есть! [litres]

С Бертой – оплывшей с годами и теперь уже соперничающей габаритами со своей арфой – Марина Дмитриевна встречалась только на родительских собраниях, где все учителя искренне хвалили Павлушу и поневоле вынуждены были отдавать должное Юрику. Дамы кивали друг другу, усаживались в разных концах класса и вперивались глазами в училку.

Карьерный взлёт Павлуши Дворянцева начался в тот год, когда он бросил науку – Марина Дмитриевна узнала о том, что он ушёл из университета, от своей подруги, преподавательницы. Юрик быстро нагнал друга: деньги легко шли к нему и охотно оседали в карманах. Честно говоря, Марине Дмитриевне не за что было ненавидеть Павлушу: сын перенимал от него только самое лучшее.

Маман Дворянцева умерла в глубоченной старости, толстая Берта в охотку давала уроки музыки, а Марина Дмитриевна проводила свои дни в путешествиях и прочих удовольствиях, недоступных её нищей юности. Особенно полюбилась Марине Италия.

Однажды в Модене бывшая кларнетисточка познакомилась с внимательной русской девушкой, которая обслуживала её в ресторане. Девушку звали Катя, она была родом из нашего города, училась на повара и подрабатывала официанткой. Катя так внимательно слушала Марину Дмитриевну, что та рассказала ей о своём сыне. Юрик, с гордостью говорила Марина Дмитриевна, тоже работает в гастрономической области; если вы захотите, я вас познакомлю! Катя прикладывала ладонь к груди и трогательно моргала. Конечно, она хочет! Очень хочет!

В тот день Марина Дмитриевна говорила о Юрике с особенным наслаждением, упиваясь тем, что ей не нужно упоминать Павлушу Дворянцева. В её рассказах сын всего добился сам.

Катя слушала милую русскую даму и подливала ей в бокал животворное итальянское вино. «Сей белла квандо вуой…» – пел в магнитофоне вечно страстный Челентано, и Марина Дмитриевна чувствовала себя абсолютно счастливой.

И разве это было не так?..

восточная

В Дагестане по сей день воруют невест, а вот Ира Калугина (в прошлой жизни – Шушунна Амирамова, в нынешней – Ирак) украла себе жениха. Лучше, конечно, ей об этом не напоминать… Впрочем, Ирак и так об этом прекрасно помнит, и ещё об этом прекрасно помнят в Махачкале, откуда Ирак уехала в далёких теперь уже девяностых. Странно: годы проходят, обычно в таких случаях становится легче, или – как вариант – наплевать, а вот Ире Калугиной всё тяжелее нести на себе этот груз: каждый новый день ложится на спину весомым кирпичиком.

Фамилию свою сразу после переезда Шушунна поменяла на мужнюю, а имя взяла то, которое ей всегда отчаянно нравилось. Ириной Ивановной звали любимую учительницу из махачкалинской школы – она учила девочек ценить себя как личность, и потому мужчины из семьи Амирамовых её недолюбливали. Все, кроме старшего брата Шушунны. Авшалум ещё в десятом классе влюбился в молоденькую русскую училку, но женился, разумеется, не на перестарке, а на той скромной девочке, которую ему выбрали родители.

Семья Шушунны – таты. Чужаков таты не жалуют, а своих берегут и охраняют, как русским и не снилось. Это только Шушунна всегда чувствовала, что она в своей семье – как пришелец; слишком уж отличалась она от братьев, сестёр и прочих родственников, которых у неё было столько, что можно целый коллективный снимок составить, с лежащими передними и стоящими задними рядами. И все – родственники. И все при этом – чужие люди. В одном глянцевом журнале (Шушунна называла их «гладкими»), который попался ей уже значительно позже бесславного отъезда из Махачкалы, Шушунна прочла интервью с вечно любимым идолом Гребенщиковым Б.Б. В интервью Идол рассказывал корреспонденту, что в своей семье он всегда чувствовал себя чужим человеком и ничего общего с родными не находил. Он даже употребил по случаю какое-то прекрасное восточное слово, обозначающее таких вот самопроизвольно возникающих пришельцев в семействе, но теперь Шушунна этого слова не помнила («Ранг-джунг», Шушунна! «Ранг-джунг»!). Достаточно было того, что она вспыхнула тогда от счастья и сходства, и огнём тем вспыхнувшим обогревалась впоследствии много лет подряд. Вот так – в своей семье родни не сыщешь, а с чужим человеком находится столько общего!

Гребенщиков Б.Б. стал идолом Шушунны в зелёные школьные времена – собственно говоря, благодаря ему она и совершила главные поступки своей жизни: выбрала профессию, украла жениха и уехала из Дагестана. Впервые Шушунна увидела Идола в программе «Музыкальный ринг» 1986 года выпуска – и было так, как бывает в конце концов начала всех начал… Сейчас вместо Идола по концертам ездит большой козлобородый дяденька в очках, а тогда, на «Музыкальном ринге», выступал совершенный опять-таки пришелец. Красивее Шушунна с тех пор так никого и не видела – разве что американский артист Брэд Питт слеплен из похожего теста, но американское тесто вышло слишком уж приторным, да и петь нервным нежным голосом точные умные слова (никакой не бред!) Брэд Питт не умеет. А потому безжалостно сбрасывается со счетов.