Эбби Клементс - Домашний очаг Амелии Грей

Мирабель работала в спальне для гостей, а я боролась с искушением заглянуть к ней. Я сидела за швейной машинкой и шила портьеры из бледно-голубой ткани, которую заказала онлайн для этой комнаты. Накануне я видела Элинор Макгуайр, и это напомнило мне кое о чем.

Я вынула альбом для вырезок, найденный на чердаке, и снова просмотрела его в поисках вдохновения. Умиротворяющее гудение швейной машинки заглушило мысли, о которых мне хотелось забыть. Наверно, когда-то и она делала то же самое, быть может, даже в этой комнате. А рядом с ней была Сара, девочка с фотографии.

Когда портьеры были готовы, я принялась за подушки. Я купила несколько дешевых подушек на благотворительной распродаже. Они были почти новые, но с безвкусным узором. Развернув отрез с морским рисунком, я разрезала его на квадраты. Из остатков ткани я сшила декоративные мешочки в форме сердечек для лаванды, которую собрала в саду. Я сделала несколько штук для нас и по одному для Суни, Карли и мамы.

– Готово, – закричала Мирабель, входя в комнату с кистью в руке.

– Вся комната?

– Да. Все готово, я закончила.

– В самом деле?

– Пойди и посмотри сама, если не веришь мне.

Я последовала за ней. Интересно, что я там увижу? Может быть, разбрызганную краску и огромные пузыри на обоях? Когда я объясняла Мирабель, как клеить обои, она, кажется, не слушала. Возможно, я зря отправила ее работать, когда она была еще так сердита на меня.

– Смотри, – сказала она, входя в комнату.

Передняя и задняя стены были безукоризненно выкрашены белоснежной краской, а боковые совершенно преобразились: вместо старых полосатых обоев на них красовались новенькие, элегантные. На них был морской рисунок: белые якоря на синем фоне.

– Вау! – воскликнула я, отступая, чтобы получше рассмотреть. – Неплохо.

Мирабель пожала плечами, словно это не составило ей труда.

– Это было нетрудно, – сказала она. – Ты, наверно, думала, что я все испорчу.

– Честно говоря, ты меня впечатлила.

– Дома я занималась своей комнатой и маминым кабинетом, так что умею это делать.

– Ты молодец, – похвалила я. – Ступай мыться, а я пока поставлю чайник.

На кухне Мирабель присела к столу, наблюдая, как я готовлю чай.

– Значит ли это, что я свободна? – осведомилась она.

Я задумалась. Да, я была приятно удивлена, что Мирабель закончила комнату, но она еще далеко не искупила свое вчерашнее поведение.

– Пока еще нет, – ответила я, поставив на стол наши кружки и печенье. – На этой неделе я запланировала для тебя кое-что еще.

– Означает ли это «кое-что», что меня не станут заточать в этом дурацком коттедже? – спросила она, тряхнув волосами.

– Да, вот именно.

– Это уже кое-что.

Я улыбнулась про себя. Нужно только сделать завтра один-два телефонных звонка.

– Значит, ты считаешь, что тебя здесь заточили? А как насчет того, чтобы сходить сегодня вечером куда-нибудь пообедать?

– Правда?

– А почему бы и нет? Ты же моя сестра, и я тебя почти не вижу. К тому же ты сегодня так упорно трудилась. Разве нужны еще какие-то причины?

Она посмотрела на меня, и ее губы тронула улыбка.

– Идет.

Я приехала в городишко вместе с Мирабель и припарковалась в переулке. Мы пошли в маленький итальянский ресторан, о котором упомянула моя мама.

Минут через двадцать после того, как мы прибыли, официант принес наш заказ.

– Пожалуйста, синьорины, – сказал он, подмигнув. – Спагетти карбонара для вас, – он передал тарелку Мирабель, – и ризотто с морепродуктами для вас. Превосходный выбор.

– Спасибо, – сказали мы хором.

Я посмотрела на Мирабель:

– Знаешь, на самом деле это здорово, что ты приехала.

– Правда? А у меня было такое впечатление, что ты согласилась только потому, что папа на тебя надавил.

– Это не так… – возразила я. – Ну, самую малость. Но только потому, что сейчас неудачное время. А вообще, тебе здесь всегда рады.

– Мне не терпелось вырваться из дома. В последнее время мама с папой меня совсем достали. Им хочется, чтобы я подыскала какую-нибудь работу. Но я пока сама не знаю, чего хочу. – Она подцепила вилкой пасту, но помедлила, прежде чем отправить в рот. – Папа был с тобой строгим, когда ты была тинейджером?

– На самом деле нет, – ответила я. – Я его тогда не так уж часто видела. Они с мамой тогда только что расстались. Мама много летала, а бабушка Ники не вмешивалась в мои дела. Папа всегда был милым, никогда не устанавливал свои правила. Он тогда только что встретил твою маму и, наверно, у него началась новая жизнь.