Эбби Клементс - Домашний очаг Амелии Грей

Когда я посветила фонариком внутрь сундука, то услышала, как кто-то скребется. Однако когда я наклонилась над открытым люком, снизу не доносилось ни звука. Мне просто мерещится. Вернувшись к сундуку, я заглянула в него. Там были учебники, на которых детским почерком были надписаны имена мальчиков – Дэвид Макгуайр, Эван Макгуайр, – и школьные формы маленького размера, серые, с серыми рубашками в полоску. А еще пачки писем, фотографий и открыток, перевязанные зеленой ленточкой. Открыв красный фотоальбом, я увидела снимки красивой молодой женщины с темными локонами, спадавшими на плечи. У нее были длинные темные ресницы – точно такие, как у Кэллума. В конце была фотография этой женщины в свадебном наряде, вместе с белокурым женихом в очках.

В сундуке я нашла альбом для вырезок, в который была вложена папка с бумагами – записями и рисунками. Сначала я не поняла, что это такое, но когда перелистала несколько страниц, до меня начало доходить. Это были рисунки для наволочек и мешочков с лавандой в форме сердечка, которые вешают в шкаф. К рисункам были приложены образцы тканей – в полоску, в цветочек и гладкие, пастельных тонов.

Интересно, где теперь вещи, которые когда-то сшила Элинор? Я вспомнила грязноватые диваны и кресла, которые мы увидели, прибыв в коттедж. Вещей, которые она сшила сама, определенно не было. Я вернулась к фотоальбому и увидела их на ранних снимках: хорошенькие занавески и элегантные покрывала. Снимки были черно-белые, но я видела, что все сделано из тех тканей, кусочки которых я сейчас держала в руках. Вероятно, все это убрали после смерти мужа Элинор. Когда мы въехали, в доме было много вещей, но не таких красивых, как эти.

Я закрыла альбом, но не стала откладывать в сторону. Завтра надо сказать Кэллуму о картонках, чтобы он их забрал.

Когда я уже хотела закрыть сундук, то заметила жестяную коробочку бронзового цвета с красным логотипом «Блуберд», выцветшим с годами. Я взяла ее и попыталась открыть, но крышка плотно сидела. Возможно, внутри швейные принадлежности.

И снова я услышала этот звук, теперь уже отчетливо. Кто-то царапался и скребся, словно пытаясь подобраться ко мне.

Когда я закрыла сундук и застегнула металлические пряжки, мои руки были покрыты «гусиной кожей». Захватив с собой альбом для вырезок и жестяную коробочку, я спустилась вниз.

– Кэллум, – позвала я на следующее утро, когда он вынимал инструменты из фургона. Они со Спенсером только что прибыли, чтобы начать работу в десять. – У вас есть минутка?

– Конечно, – ответил он, положив свои вещи у стены дома, и вошел вместе со мной.

– Вчера вечером я заглянула на чердак и обнаружила там кое-какие вещи вашей бабушки. Я подумала, что, возможно, они нужны вам или вашим родственникам.

– О, простите, – сказал он. – Совершенно забыл о чердаке, когда мы все вывозили. А что это за вещи?

– В основном картонки, а еще большой кожаный сундук и конь-качалка.

– Это старая папина лошадка, – улыбнулся Кэллум. – По-моему, он ее любит. Наверно, обрадуется, узнав, что она все еще жива.

Я подумала о жестяной коробочке и почувствовала себя виноватой. Вчера вечером я пыталась открыть ее ложкой, но крышка не поддалась. Я положила коробочку на шкаф, чтобы не болталась под руками.

– Ничего, если я залезу на чердак и посмотрю, много ли там вещей?

Мы вместе начали подниматься по лестнице, и я остро чувствовала близость Кэллума. Казалось, он ничего не замечает. Он шел рядом, и наши тела соприкасались. От него пахло свежим воздухом, простором. Он приставил стремянку к люку, и я передала ему фонарик. Затем Кэллум поднялся на чердак, а я осталась на лестничной площадке внизу. Задрав голову, я смотрела на люк.

С минуту было тихо, и я видела, как под крышей двигается луч света.

– Тут очень много вещей, не так ли? – крикнул он. – Можно передать вам несколько коробок? В основном они небольшие, так что можно увезти на грузовике сегодня.

– Замечательно.

Я приняла у него картонки и аккуратно сложила на площадке. Пару раз наши руки соприкасались, и я неожиданно ощутила трепет.

– О господи! – Кэллум рассмеялся. Я вернулась к подножию стремянки и посмотрела наверх.

– Что там такое?

Его голова показалась в люке.

– Вы знаете, что у вас тут свили гнездо белки?

– О! – Я тоже засмеялась, вспомнив шум, который вчера ночью насмерть меня перепугал. – Значит, вот что это было. Их там много?

– Не знаю. Я видел всего одну, но тут много помета. Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы они тут болтались?