Эбби Клементс - Домашний очаг Амелии Грей

Он обвел взглядом кухню.

– Что вы собираетесь делать с этими уродинами? – спросил он более жизнерадостным тоном, указывая на кухонные шкафчики. – Разве что они вам нравятся. – Он поднял брови, явно не в силах себе представить, что они могут кому-то нравиться.

– Гм-м… Ретро… – Я улыбнулась. – Да, этих шкафчиков тут, конечно, не будет. – Я показала ему свой альбом для вырезок с идеями насчет мебели, которую хотела приобрести для кухни. – Вот что я собираюсь сделать.

– Мило, – одобрил Кэллум. – Кухня всегда была центром этого дома. Когда мы были маленькими, то приходили сюда и наблюдали, как печет бабушка Элли. Она великолепно умела печь. Да и сейчас еще печет. Но поскольку она начала все забывать, пироги иногда получаются не совсем удачными.

– Я тоже люблю печь, – сказала я. – Рада узнать, что продолжу традицию.

– О да, конечно. – Кэллум подошел к окну и посмотрел на сад. – Ух ты, как тут все заросло! Но сад великолепный – вы в этом убедитесь, когда пройдетесь газонокосилкой. Мы с моей сестрой Элис часами там играли. А в конце сада – маленький ручей. Вы его, наверно, видели? – Он оглянулся на меня, и когда наши взгляды встретились, я вдруг ощутила неловкость.

– На самом деле еще нет, – ответила я. – Только заглянула через забор. Когда мы прибыли в субботу, было много дел.

– О, в таком случае мы должны пойти туда сейчас же, – заявил Кэллум, и взор его загорелся.

– Сейчас? – Я посмотрела на свои ноги в носках, в которых спала.

– Лучше никогда ничего не откладывать. Ведь теперь это ваш дом. Разве вам не хочется с ним познакомиться?

– Да, пожалуй, – согласилась я. – А как же ваш кузен?

Кэллум бросил взгляд на свои часы.

– О, все в порядке, у нас еще есть время. Пойдемте. Только наденьте резиновые сапоги: трава мокрая после дождя, который шел ночью. Как я уже сказал, теперь этот коттедж – ваш дом. Вам нужно хотя бы ознакомиться с участком.

– Итак, резиновые сапоги, – улыбнулась я. – Как ни странно, это одна из немногих вещей, которые я смогу найти без труда. – Я засунула их в шкаф для пальто, когда мы сюда прибыли. Сейчас я вышла в холл и достала сапоги из картонки с вещами, до которой мы почти не дотрагивались в Лондоне.

Я натянула резиновые сапоги прямо на носки, и Кэллум повернул ручку двери черного хода.

– Подождите, я дам вам ключ, – сказала я.

Он подергал ручку, и дверь легко открылась.

– Маленькие хитрости этого дома, – пояснил он с улыбкой. – Дается годами практики.

– Пожалуй, нам придется поставить сигнализацию.

– О, Хэзелтон – настоящий рассадник преступности. – Он рассмеялся. – Итак, вы готовы?

Я кивнула.

За вымощенной площадкой начинались высокие травы сада. Толстые влажные пучки травы цеплялись за мои резиновые сапоги, манжеты джинсов вымокли, но мне было все равно. Здесь, на свежем воздухе, я почувствовала себя свободной.

В саду увяли почти все дикие цветы, а у забора справа от дома разрослись ежевика и куманика. Лаванда была на месте, и ее мягкий пурпурный цвет выделялся среди зелени и золота.

– Эта ежевика очень вкусная, – сказал Кэллум. Он сорвал несколько ягод с колючих стебельков. – Вот, попробуйте.

Взяв из его рук, перепачканных соком, спелые ягоды, я съела одну. Она была сладкой и чуточку терпкой. Я отправила в рот еще одну.

– Они превосходны.

– Вы слегка… – Кэллум протянул руку и стер с моего подбородка красный сок.

Чувствуя, что краснею, я потерла это место.

– Следуйте за мной, – сказал он, раздвигая перед нами травы.

– Тут можно заблудиться.

– Конечно. Мы с Элис прятались здесь, когда мама звала нас пить чай, а иногда она просто прекращала поиски.

– По-видимому, вы были сорванцами.

– Она шутила, что мы не даем ей стареть.

– Она все еще живет в Хэзелтоне?

– Здесь живет ее дух, – ответил он с грустной улыбкой. – Она умерла десять лет тому назад.

– О, простите.

Кэллум пожал плечами.

– Такова жизнь, не правда ли? А мама прожила хорошую жизнь. Вообще-то славно снова оказаться здесь, где все напоминает о ней. Видите тот дуб? – Он указал на дуб слева от меня, с толстыми искривленными ветвями, которые вырисовывались на фоне чистого голубого неба.

– Да. Наверно, на него хорошо забираться.

– Вот именно. Мама залезала на этот дуб вместе с нами. Когда у вас будут дети, они полюбят играть здесь.

Я заметила в траве волан и подобрала его. Он был старый и посеревший, но целый.

– Один из ваших? – спросила я.

Кэллум взял его и улыбнулся.