Виктор Лихачев - Единственный крест

— Я заметил, — пояснил Сидорин, — она одна… не подошла.

Подбежал вездесущий Костик.

— Ее не берите, она больная.

— Опять ты?! — воспитательница с самым суровым видом схватила прут, — ох, надеру тебя, будешь знать, как не в свое дело нос совать. Буратино! — И, уже тихо — Сидорину и Лизе:

— Чудесная девочка. — Замолчав на мгновение, добавила:

— И с наследственностью все в порядке.

Асинкрит вдруг спросил воспитательницу:

— Простите, как вас зовут?

— Зинаида Васильевна.

— Очень приятно. Зинаида Васильевна, мы действительно зашли сюда, чтобы осмотреть старую усадьбу. И если мешаем вам или детям — уйдем.

— Нет, что вы, нисколько не мешаете. Да и дети привыкли, к нам ведь делегации разные приезжают. Не часто, но приезжают. У нас хороший детдом, ребятишек не обижают.

— Очень хорошо. А девочка… действительно больна?

— К сожалению. Порок сердца. Два раза в год ее в больницу кладут, вроде потом ничего себя чувствует. Врачи говорят, надо клапан искусственный ставить. Только ведь сами понимаете, сейчас и при живых родителях это не всем по карману, а здесь сирота. Для Лизы одно спасение — если иностранцы удочерят.

Асинкрит заметил, как при упоминании имени девочки его спутница вздрогнула.

— Ее зовут Лиза? — переспросила Толстикова.

— Да, Лиза. А фамилия простая — Иванова. Может, вы с ней поговорить хотите? Сейчас я ее позову.

— А можно мы сами… подойдем? — попросил Сидорин.

— Подойдите. Только нам через десять минут на обед идти.

— Спасибо. Мы успеем.

— Асинкрит, — неожиданно заволновалась Лиза, — а, может, не стоит? Что мы у нее спросим?

— Просто познакомимся. И вообще, что ты волнуешься? Знаешь, кто лучший в мире разговоритель… разговариватель детей?

Толстикова засмеялась.

— Мне почему-то казалось, что твоя фамилия Сидорин, а не Карлсон.

Они приблизились к скамейке. Девочка бросила на подошедших быстрый взгляд, но ничего не сказала, продолжая заниматься своей куклой.

— Привет, — сказал Сидорин.

— Здравствуйте, — еле слышно ответила девочка, не поднимая глаз.

— Привет, — внесла свою лепту Толстикова.

Наступило молчание.

— Вот и познакомились, — констатировал Асинкрит, но больше его радости никто не разделил.

Но Сидорин не думал сдаваться. Следующий его вопрос был очень оригинальным:

— Как тебя зовут?

Девочка удивленно посмотрела на незнакомого дядю.

— А разве вам Зинаида Васильевна не сказала?

— Вообще-то сказала, но… Хочется самим познакомиться. Вот меня зовут Асинкрит, дядя Асинкрит. А это тетя Лиза. Вы тезки, представляешь?

Судя по лицу Сидорина, сей факт доставил ему величайшую радость, однако девочка оставалась безучастна.

— Лиза, а ты знаешь, что такое тезка? — не сдавался Асинкрит.

И вновь — быстрый, почти неуловимый взгляд синих глаз.

— Знаю. Когда у двух людей одинаковые имена.

— Молодец! Скажи, а как зовут твою куклу? Хочешь, угадаю? Даша! Угадал? Что, нет? Тогда Маша?

Сидорин назвал еще пять-шесть имен, после чего девочка еще раз удостоила его взглядом:

— Не угадали, его зовут Вова. Как папу.

Лиза-старшая, не выдержав, засмеялась:

— Ты думал это платье?

— А разве нет?

— Длинный свитер, — пояснила девочка. И — без перехода:

— Дядя, вам же, наверное, сказали, что я больна? Зачем вы со мной разговариваете?

Сидорин и Толстикова переглянулись.

— Видишь ли… даже не знаю, что тебе сказать…

— Мой папа говорил: когда не знаешь, что сказать, говори правду.

— Какой мудрый твой папа.

— Его уже нет. И мамы нет. — Впервые за все время разговора девочка оставила куклу. Посмотрела — куда-то вдаль, вздохнула — и вновь стала примерять своему Вове крошечные игрушечные ботиночки.

— С ними что-то случилось? — не удержался от вопроса Сидорин и получил кулаком в бок от Алисы.

— Их наш сосед, дядя Леша убил. Он у папы все время деньги занимал, на водку. Занимал, а потом не отдавал. Однажды папа ему не дал денег, дядя Леша обиделся. Пришел на следующий день… и убил.

— А ты… ты это видела? — Сидорин был потрясен.

— Как он папу ножом? Слышала. А мама меня успела в коробку из-под телевизора спрятать.

— Господи! — только и смогла вымолвить Толстикова.

Замолчали. Пауза становилась слишком долгой. Неожиданно Асинкрит наклонился к самому уху девочки.

— Лиза, мне нужна твоя помощь.

— Моя помощь? — удивилась девочка.

— Что ты на меня так смотришь? Я серьезно: взял, и пообещал твоей тезке, что сумею развеселить тебя.