Алексей Притуляк - Санаторий

– Ты тоже их знаешь?! – опешил Иона. – Откуда? И знаешь, что́ в конце?

– В конце? – Сам воззрился на Иону, задумчиво шевеля губами. – В каком конце, дружок? Нету у безумия начала, нету у безумия конца. А вот ты задумайся лучше, откуда я эту белиберду знаю.

– Что ты с нами сделаешь? – спросил Иона.

– С кем – с вами? – дёрнул головой Сам.

– Со мной, с Ездрой. Вот только Кундри тебе уже не достать, Сам – тут тебе облом выходит.

– О господи… – покачал головой Сам. – А они-то тут при чём? Ты их породил, ты их и убьёшь. И Кундри – тоже.

– Не понял, – мотнул головой Иона.

– А что тут непонятного, – пожал плечами Сам. – Нет никакого Кундри и Ездры никакой нет. Где они? – Сам шутовски стал озираться по сторонам, заглянул под стол. – Алло, Кундри, Ездра, а ну вылезайте! Вылезайте, сволочи такие, из головы бедного Ионушки!

– Скот, – небрежно бросил Иона. – Ездру оставили там, внизу, на первом этаже. А Кундри – тю-тю! – добавил он с нескрываемым злорадством.

Сам с выражением скуки на лице подпёр голову руками, посидел молча, задумчиво разглядывая Иону.

– Устал я от вас, психи, – произнёс он с неизбывной печалью. – Как вы мне все надоели! Ну не ту я специализацию выбрал, не ту, да. И что, должен теперь мучиться до скончания века? Ведь говорил мне батюшка: не ходи, Володя, в психиатры, не надо, иди в ортопеды, продолжай династию. Не послушал. Возомнил себя чёрт знает кем, Ганнушкиным, Крепелиным, Бехтеревым…

Он нажал кнопку в столе. Дверь открылась, явился главврач и два те же охранника.

Иона с Ездрой сидели в тиши и тьме кладовой, приспособленной под камеру временного содержания.

– Когда я его видел, он был другой, – сказал Ездра после того как Иона описал ему свою аудиенцию.

– Видел? Его же никто и никогда…

– Видел, видел, – хитро улыбнулся Ездра. – Единождый раз, лет пятнадцать тому, ещё до всяких, это, санаториев. Он уже тогда в карательной психиатрии трудился в поте лица своего. Вот и говорю, это, другой он был, не такой, как ты расписал. Ну, да оно и понятно: моложе он тогда был лет на пятнадцать. Бороды, это, не носил, точно помню. Стареет, ирод кочерыжечный, хиреет на непростой государевой службе.

– Почему – государевой? Это же не учреждение.

– Ещё как учреждение, – звонким шёпотом возразил Ездра. – Для консервации и постепенного уничтожения неугодных. Мы тут все, это, неугодные, понимаешь? – прошептал Ездра.

– Кому? – не понял Иона.

– Режиму, кому же ещё, – усмехнулся Ездра. – Нас тут гнобят по-тихому. Уничтожают, это, психически, а если повезёт, так и физически. Держат на всякой дряни – наркота, нейролептики, психотропы, или что там ещё у них в науках открыто.

– Я с режимом вообще никак… никогда, – недоумённо поднял брови Иона.

– Это тебе так сейчас кажется, здесь, в изменённой реальности. Глюки бывают у тебя?

– Глюки?

– Ну, там, минные поля, к примеру, виселицы, диковинные города, ещё что-нибудь, не знаю.

– Война… – вздрогнул Иона. – Война вспоминается. Только я не помню, был я на самом деле на войне или не был. Иногда помнится, что был. В плену был. А иногда понимаю умом, что не был я ни на какой войне, какой там к собакам плен. Я же бомжом был. Из трамвая.

– Ну вот, – довольно кивнул Ездра. – Вот, видишь. Это, стало быть, тебе уже сломали память, историю твою переписывают потихоньку, смешивают реальности. Можешь быть уверен, друг ситный, что не был ты никогда, это, бомжом. Да и на войне не был – какой из тебя вояка. Видел я, как ты палил, это, нынче в белый свет, как… Хотя тоже не факт, что это не следствие обработки. Если они память могут сломать, то, может, им, это, и былые навыки – раз плюнуть.

– Бред какой-то, – недоверчиво мотнул головой Иона. – Что-то не клеится, Ездра.

– Это, паря, смотря каким клеем клеить.

– То есть, ты хочешь сказать, что на самом деле нас нет? Так, что ли?

– Есть, куда же мы денемся, – покачал головой Ездра, досадуя на непроходимую Ионову тупость. – Мы-то как раз – есть. А нету тех, кем мы, это, были. По-настоящему. Есть Ездра, Иона, Дылда – нелюди, без прошлого, без будущего, это, без ничего. Ну, прочухал?

– Нет, – замотал головой Иона. – Нет, всё равно не клеится. Это мне Сам примерно то же самое говорил. Нет, говорит, никакого санатория…

– Сам? – опешил Ездра. – Так и сказал?

– Так и сказал. Это, говорит, глюк, а ты сам, говорит, наркот и псих.

– Хитро!

– Ты ведь видел План, Ездра? – спросил Иона.

– План-то? – прищурился Ездра. – План…