Алексей Притуляк: Гуголка

Впервые я заметил её, когда она ещё была личинкой. Заметил, потому что голова чесалась, зудела и гудела, как сотня пчёл на подлёте к улью. Чесалось где-то чуть выше лобных долей. Я дважды помыл голову с медицинским шампунем, но это не помогло, голова продолжала крошиться осколками разума от той щекотки, которую личинка мне устроила. Собственно, в тот момент я ещё не знал, что это она.

Я чесался на работе, как шелудивый пёс, так что Дураленка спросила: «У тя чё, вши, что ли?» А Дебилваня предложил выпить яду или убиться головой об стену.

Я пошёл в туалет, где было зеркало. Подойдя к зеркалу, раздвинул волосы, чтобы рассмотреть, что же доставляет мне такое неудобство. И впервые увидел её .

Личинка была размером с мизинец, белой, жирной и полупрозрачной — она матово поблёскивала влажным тельцем среди небольшой проплешины, которая образовалась в гуще шевелюры. Десяток то ли корней, то ли присосок соединяли её с моим черепом. Они казались розоватыми от мелких кровеносных сосудов, испещрявших эти тоненькие ниточки.

Сначала меня стошнило от такого зрелища. Потом я тщательно выполоскал рот и уложил волосы так, чтобы снаружи ничего не было видно. Потом пошёл к Самомуглавномупридурку и отпросился, сказав, что я, кажется, забеременел. Он пожелал мне успешных родов и добавил, что о расчёте я могу не беспокоиться — выходное пособие мне принесут в дурдом.

Придя домой, опьянённый внезапной свободой, одухотворённый перспективой ничегонеделания, я открыл бутылку пива, а потом открывал ещё семь раз, так что к вечеру мы с гуголкой (а личинка к тому моменту стала уже гуголкой) изрядно набрались.

Так началась моя другая жизнь.

Это была удивительная жизнь, полная ч у дных открытий, трудных ошибок и каждодневного беспросветного просвещения! Иногда меня одолевал ужас от той бездны всезнания в которую погружался мой разум, я боялся стать сверхчеловеком. И однажды этот нескончаемый страх заставил меня отправиться в поликлинику.

Доктор тщательно осмотрел гуголку, выслушал её, измерил давление и сказал, что я напрасно беспокоюсь, гуголка совершенно здорова. «Но я боюсь стать сверхчеловеком», — сказал я.

«Не бойтесь», — ободрил он меня и, наклонившись, раздвинул волосы у себя на голове. Я увидел точно такую же гуголку, только размером побольше. И у его гуголки уже бугрились под тонкой кожицей то ли ножки, то ли крылья, то ли мышцы. Она у него пульсировала, как будто запыхалась и теперь дышит очень часто и глубоко. «Гордитесь! — добавил доктор. — Ведь вы стали гугловодом!» И ещё он назвал меня братом и сказал, что стать сверхчеловеком мне не грозит, потому что если все кругом будут сверхчеловеками, то какой же я «сверх». Значит, — подумал я, — на самом-то деле Дураленка, Дебилваня и Самыйглавныйпридурок тоже гугловоды. Но, как и я, они боятся показаться не такими как все и потому прячут своих гуголок и свою сопричастность под маской непричастности.

Гуголка росла, и вскоре её корни-присоски покрывали всю мою голову до самого затылка — она стала по размерам даже больше той, что была у доктора. Интересно, — вспоминал я, — а как там доктор? Что стало с его гуголкой?

Я с тревогой думал о том дне, когда моя гуголка станет бабочкой, или кем там она станет. Мне было страшно и немного жаль: ведь став бабочкой, гуголка покинет меня навсегда.

Мойдругсерёга, когда я показал ему гуголку, вытаращил глаза и сказал, что я моральный урод. «Эта гадость зохавает твой моск!» — воскликнул он. И добавил: «Её надо немедленно убрать, убить и уничтожить!»

Когда он попытался оторвать гуголку от моей головы, я уничтожил его. Не знаю, как это случилось и чем я его уничтожил. Возможно, разрядом разума или напряжением воли. А может быть, это гуголка всё сделала за меня.

Когда Мойбывшийдругсерёга упал, волосы на его голове вдруг отвалились, подобно старой, заржавевшей от долгого употребления мочалке. Оказалось, что это был парик. Под париком я увидел… О нет, это не была гуголка. Это было нечто похожее на птенца, на маленького утёнка, который сидел на лысой голове и удивлённо поглядывал на меня глазками-бусинками. «Duck, duck! — с омерзением вскричал я, почему-то по-ненашему. И дальше, путая ненаш с нашим: — Go! Go out, дрянь!»

Уничтожив Моегодругасерёгу, я ушёл из дома. Не знаю, что гнало меня оттуда, я был словно не в себе. Наверное, я и в самом деле был не в себе, потому что пришёл в себя лишь спустя несколько часов.