Джонатан Троппер - Дальше живите сами

— В городе есть хоть одна девка, с которой ты не спал? — ворчит Пол.

— Если она рада меня видеть, это еще не значит, что я с ней спал.

— Разве нет?

Филипп пожимает плечами:

— Нечистый эксперимент. С Тамми Бернс не спал только ленивый.

— Значит, я ленивый, — огорченно говорю я.

— Вечер только начинается. Очаруй ее, да про чаевые не забудь.

На музыкальном автомате кто-то ткнул кнопку с песней «Алабама, милый дом». Филипп подпевает, а когда между куплетами звучит фортепьянный проигрыш, постукивает пальцами по столу. Эта песня есть в каждом музыкальном автомате, в любом баре, в любом городе Америки. Не знаю почему, но так уж повелось. И в каждом баре найдутся два-три осла, которые будут подпевать со всей дури, особенно куплет про Нила Янга, а потом победоносно озираться, словно ждут приз за знание слов, словно никто, кроме них, этих слов не знает, словно ни у кого, кроме них, не было друга-рокера, который вечно делал обработки этой классики семидесятых, словно все мы не сыты по горло этим вечным хитом.

В последнее время, когда вокруг много симпатичных девушек, я отчего-то злюсь. Сам не знаю почему.

Девушки у барной стойки слегка покачиваются в такт музыке, рты приоткрыты — девчонки всегда танцуют приоткрыв рот, с чуть оттопыренными губками, словно обладают неким тайным знанием, которого парням постичь не дано. Все, говорю я себе, хватит пялиться. Ничего хорошего из этого не выйдет. Потому что в один прекрасный день ты случайно увидишь в зеркале за барной стойкой свое собственное отражение и поймешь, что ты уже на грани — нет, еще не стар, но… Короче, старость не за горами, а сидеть старпером в баре и лапать девочек взглядом — просто унизительно.

— Это, случаем, не Хорри? — говорю я, глядя в дальний угол. Там, за столом, действительно Хорри: болтает с подвыпившей молодой особой. Наши взгляды скрещиваются, он неопределенно машет рукой. Через несколько минут я гляжу туда снова. Ни Хорри, ни девушки. Я его понимаю. Мне тоже было бы неловко ухаживать за девицей в присутствии трех братьев замужней женщины, с которой я недавно переспал. Н-да, чтобы отслеживать личную жизнь нашего семейства, нужен автонавигатор. Интересно, любовь вообще такая хитрая штука или именно мы обладаем уникальным талантом перемазать все в дерьме?

Пол хлопает ладонью об стол. Под ладонью — доллар.

— Я хочу спеть, — говорит он. — Филипп, будь добр, сходи к автомату и выбери для меня песню.

— За доллар можно две.

— Шикуй, выбирай!

— Может, что-то конкретное? Под настроение?

— На твой вкус. Удиви меня.

Филипп спрыгивает с высокого табурета и идет через толпу.

— Смотри-смотри, — говорит Пол.

— Куда?

— Спорим, он не способен пройти туда-сюда, чтобы не полапать баб. Считай! Будет как минимум три!

У музыкального автомата стоит девушка в черном топике с завязками на шее и в джинсах, висящих на бедрах так низко, что вообще непонятно, как они держатся. Филипп наклоняется, шепчет что-то ей на ухо. Она смотрит на него и смеется. Потом она чуть пошатывается — возможно, из-за высоких каблуков или потому, что с восьми до десяти часов женщин тут поят бесплатно. Короче, не знаю я, от чего шатаются женщины, я про них мало знаю, но вижу, что девица, чтобы не упасть, хватает Филиппа за руку. Совершенно запросто. Со мной такого никогда не бывает. Ее пальцы продолжают сжимать его локоть, и они болтают, точно старые знакомые. Пришел — пошутил — победил. Но как?

По пути назад Филиппа останавливают две девушки, с которыми он, похоже, знаком. Он наклоняется — принять по поцелую в каждую щеку, его ладони ложатся на их оголенные тела, чуть пониже спины и чуть выше края джинсов. Братец игриво болтает. Уже метрах в трех от нас он сталкивается еще с одной девушкой и, положив руку ей на копчик, любезно направляет в обход себя, в нужном ей направлении. Они одаривают друг друга улыбками.

— Четыре, — говорит Пол.

— Что четыре? — спрашивает Филипп.

— Да так.

Филипп недовольно пожимает плечами, но выяснять, о чем мы говорили, не намерен. Весь мир для него — сексуальный шведский стол. Чего напрягаться по мелочам? Он отхлебывает пива.

— Знаешь, Пол, — говорит он. — Думаю, это здорово, что вы с Элис хотите ребенка.

Пол смотрит на него, потом переводит взгляд на постепенно тончающую шапку пены в своей кружке.

— Она меня скоро доведет. Мы все сбережения ухнули на это дело — так ей неймется забеременеть.

— Значит, ей неймется, а тебе — ймется? Странно.